18. О делах человеческих

Те статьи, которые Торгни Сегерштедт, редактор газеты «Goteborgs Handelsoch Sjofartstidning», написал в 1933-1945 годах, были опубликованы в 1948 году издатель­ством «Norstedts» в одном томе: «Manskligt». Эта книга не должна быть недоступна ни в одном книжном магазине. Она занимает свое место в каждой домашней библиотеке.

Ниже приводится подборка отрывочных цитат из Сегерштедта: несколько высказыва­ний из этой мощной книги. В ней есть много истин, про которые нельзя сказать, что о них говорят слишком часто.

Отвращение к культуре - это болезнь психики, поразившая многих людей в наши дни. Оно сопровождает культуру как тень на протяжении веков. Оно охотно стремится обратно в примитивные условия.

Наше стремление к созиданию имеет своей изнанкой любовь к разрушению. Превос­ходнейшие творения культуры вызывают эту извращенную жажду разрушения.

Главное творение культуры - это правовой порядок. Он разрушается. Невежествен­ные, нерассудительные массы теперь должны решать, что справедливо и несправедливо.

Мысль должна быть выдрессирована. Пресса, радио и кино служат цели навязывания людям мнений, которых они должны придерживаться согласно взглядам власть имущих.

Многие люди в отчаянии от триумфа крикунов по всему миру. Путь к влиянию сглаживается шумом и хвастовством. Что массы должны быть такими легковерными! По-видимому, они не поняли, что пока обычай предписывал восхвалять разум и гуман­ность, все признавали эти силы. Даже те, кто глубоко не сочувствовал этим идеалам, притворялись, что уважают идолов того времени. Людям было легче жить в этом мире, если они вели себя так же, как все остальные. Каким пустым культом видимости это было, стало очевидным, когда насилие смогло пробиться к власти. Затем его жестокость была раскрыта. И час самоутверждения пробил для того низкого и подлого, которое до тех пор было сдержано. Оно пошло в наступление против того разума и той гуманности, перед которыми оно до тех пор преклонялось с закоренелой ненавистью.

Но иногда нужно, чтобы жестокость, подлость и глупость набирались смелости и нападали. Тогда гуманность и разум вынуждены сражаться со своими извечными врага­ми. Представители первых считали, что все в порядке и о рецидиве варварства не может быть и речи. Однако это всегда ошибка.

Странно видеть, как много людей проявляют себя трусами, когда в опасности какое- то серьезное дело. Тогда они говорят, что должны учесть свое положение. Странность этого в том, что всегда нужно проявлять внимание к глупым и предвзятым, но никогда к мудрым и к тем, кто с открытой душой. Последние кротки, и поэтому их можно смело игнорировать. Но первых нужно гладить по шерсти, чтобы они не стали агрессивными. Но те, кому были даны доверительные должности, не получили их для того, чтобы вести комфортную жизнь. Если вокруг них царят тишина и покой, это верный признак того, что они не выполняют свой долг быть солью в обществе. Человек пуст, если его не ненавидели и на него не клеветали.

Мы можем уважать отдельного человека в его качестве человека, а не в его качестве практикующего профессию. Если у шалопая есть важное призвание в качестве источника средств к существованию, нам, конечно, не нужно уважать его ради той профессии, кото­рую он забрасывает.

Те профессии наиболее опасны, практикующие которых занимают авторитетные положения. Власть притупляет самокритику. Любая критика воспринимается как личная атака. Никакая критика не раздражает людей больше, чем та, которую они считают оправданной. Вообще-то, никто не должен зазнаваться. Ни один человек не бывает всегда достоин уважения. Кроме того, уважения требуют только те, кто чувствует себя неуверенно. Одна только глупость требует уважения. Остальные обходятся без него.

Те, кто обращается к людям как к людям, вызывают противодействие, которому они поддадутся. Они заряжают энергией силы, из чьей власти они хотели освободить людей.

Мы живем в «упорядоченном мире» а не в том, где чувству справедливости и уваже­нию к человеческой жизни позволено нарушать укоренившиеся привычки.

«Христианство делает людей респектабельными, помогает им преуспевать в мире, является отличным средством продвижения». И богословы наслаждаются такой похва­лой как долгожданным признанием возвышенности их веры, вместо того чтобы испыты­вать праведный гнев по поводу такой деградации их религии утилитарной точкой зрения.

Правовая защищенность есть условие той гражданской праведности, на которой в конечном счете зиждется социальный порядок. Когда свободный народ проявил свою собственную волю к жизни в законах и правосудии, продолжение существования общес­тва гарантировано. Чувство справедливости и законности проникло в кровь людей, и жизненно важные функции общества являются проявлениями воли к жизни самого народа.

Когда произвол упрочивается в судебной системе, она теряет свой обязательный характер. Всякий раз, когда неуместным точкам зрения разрешается влиять на принятие или исполнение закона, это разрывает связь между волей народа к жизни и правосудием. Насилие и пристрастность могут маскироваться под сторонников общественной полез­ности или политической системы; однако справедливость их не признает.

Чувствуя себя в безопасности, обладая свободой и справедливостью, они не обраща­ли на них пристального внимания. Именно вокруг знамени справедливости и свободы с незапамятных времен ведется борьба. Каждый должен выбрать свою позицию. Здесь есть только или - или, а не и - и. Наш выбор зависит от нашей позиции: достигли ли мы гуманности или опускаемся в варварство. Все великое, что мыслили люди, все прекрас­ное, что они создали, все хорошее, чего они желали, все это звучит как боевая песня в защиту справедливости.

В тот день, когда будет введена цензура, больше не будет рассказов, кроме тех, кото­рые приспособлены к произволу правителей. Ни одна газета не сможет напечатать то, что, как она знает, является правдой и что произошло на самом деле. Отмена свободы слова и свободы прессы хуже, чем преступление, это глупость.

Нацизм показал опасность слишком сильных организаций в обществе. Немецкие профсоюзы не могли выступить против нацизма, потому что людей отучили от личного мнения, приучили к послушанию, отказу от обязательств. В политических вопросах массы соглашались, когда один из стаи брал на себя инициативу. Самостоятельности нигде не было видно. Послушность стала их второй натурой. Но позволять другим мыслить за вас - рискованное дело.

Проявления одного и того же менталитета можно увидеть повсюду. Нашему народу достаточно партийности. Партийная пресса пишет так, как ей приказывают. Некоторые журналисты, являющиеся членами партии, даже хвастаются своим послушанием. «Пар­тийная лояльность» - это то, что они называют отказом от собственного суждения. Ино­гда они называют это «чувством ответственности», когда отталкивают от себя всю ответ­ственность.

Когда мы видим, как люди без выкрутасов вкладывают все свои силы, рискуют своей жизнью и даже больше, чем жизнью, ради чего-то, что выходит за пределы их индивиду­альных существования, свободы и права, это дает нам уверенность в том, что жизнь содержит нечто, в существовании чего у нас часто были основания сомневаться. Они показывают, что качество быть человеком включает в себя не только мелкие и ничто­жные вещи, не только то, что вызывает отвращение и холодное отчаяние, но и то качество, для которого у нас есть только одно имя: величие.

Призыв к «приговору истории» не несет в себе никакого риска. Мы не доживем до того, чтобы услышать ее решение; горькая правда для тех, кто чувствовал себя побитым камнями несправедливых мнений, приятная для тех, у кого были бы основания бояться ее окончательного решения (часто чрезвычайно отличающегося на протяжении веков).

Так же бесполезно утверждать, что «в приговоре будущего есть беспристрастность». Бедные, слабые человеческие существа, которые живут несколько десятилетий, столетий или тысячелетий после того события, которое они пытаются реконструировать, едва ли лучше оснащены к вынесению беспристрастных суждений о нем, чем его современники.

Не люди выносят приговоры истории; это делают сами события. Будущее в целом будет продолжением современной оценки, иногда гротескной, людей и их работы. Шум, крики, обман неотделимы от человеческой жизни. Почему нас раздражает то, что люди измеряют себя и всю свою работу поддельными мерками?

(Эзотерик может добавить, что индивиды четвертого природного царства вообще не в состоянии выносить справедливые суждения. Даже члены высших царств не пытаются этого сделать. Закон посева и жатвы заботится об этом деле. В конечном счете, на про­тяжении всех воплощений, все будет пожато до последнего зерна. То, что происходит, является результатом причин в прошлом.)

Отсутствие политической зрелости, той степени культуры парламентариев, которая требуется для самоуправления, расчищает путь для тех, кто возводит себя в опекунов своих народов. Йеппе выглядит гротескно в постели барона. Он опасен как лидер народа.

Человек имеет право умереть за идею, но не жертвовать жизнями других на алтарь своей идеи. (Это ошибочное мнение характеризовало диктаторов всех времен.)

Плачевно, если вся пресса страны разделена по партийным линиям таким образом, что каждая газета находится на службе определенной партии, является ее рупором и отстаивает ее дело. Именно это происходит с социал-демократической печатью. Ее задача состоит в том, чтобы отстаивать коллективное мнение партии и вести пропаганду для нее и в жару, и в стужу. Будучи на службе у социал-демократии печать является исключительно инструментом утверждения партийных мнений и прославления партий­ных руководителей.

Демократический общественный строй страдает столь многими недостатками, что для того, чтобы это общество не выродилось, нужна постоянно бдительная критика. Такая критика не может быть осуществлена печатью, скованной соображениями партий­ной политики.

Перед несоциалистической печатью стоит более широкая задача: вынудить к боль­шему учету общественных интересов и к большему уважению к объективным фактам.

Лозунг «свобода, равенство и братство» сочетает в себе непримиримые противо­положности. Компетентность градуирует всех. О равенстве не может быть и речи. Только в наши дни, под знаменем социал-демократии, равенство утвердилось, пренебре­гая свободой. Компетентных всегда мало. Когда число становится решающим, поднима­ется знамя равенства. Равенство - это религиозная идея, а не социальная. Все души имеют одну и ту же вечную ценность. Их требование человеческого достоинства хорошо подходит для боевого клича, поскольку никто этого не отрицает. Но как они должны это понять? Массовое движение ненавидит градацию и желает системы, в которой всем одинаково плохо. Прогресс останавливается, и наступает застой.

Братство должно основываться на полном отказе от всякой мысли о вознаграждении в любой форме. Ничто не свидетельствует более полно, чем тот факт, что ненависть вырастает из сеяния доброты. Опыт тысячелетий обобщен в пословице, которая гласит, что мир платит черной неблагодарностью.

Опыт не в силах привить людям моральные качества. Единственное, чего может достичь опыт, - это заставить людей приспособиться к реальности.

Общественность без разбора проглатывает то, что ей предлагают в виде информации и мнений. Простой смертный изо дня в день забывает о том, что он слышит и читает, и ветер прессы уносит его, как пушинку, сегодня в одном направлении, завтра в другом.

Почему наш милостивый Бог выбрал именно эту планету как убежище для преступников-психопатов? Была ли она особенно подходящей для этой цели или это было просто потому, что нужно было зарезервировать какое-то место для сумасшедших парней, чтобы они могли там возиться друг с другом?

В любом случае жители этой планеты ведут себя как преступники-психопаты. Все народы лихорадочно заняты подготовкой к убийству друг друга.

Безнадежность дела в том, что, когда один народ охвачен этим безумием, другие вынуждены идти следовать за ним. Ни одна народ не может оставить свой дом без защиты, если сосед проявляет все признаки планирования нападения. Так что все это начинается. И мы двигались по этому кругу с незапамятных времен. Всякий раз, когда звучит разумный голос, идиоты начинают яростно кричать, что война и убийство - высший долг мужчины, грабеж и разрушение - истинное призвание мужчины.

Нет ни малейшего сомнения в том, что все те движения, которые называются боль­шевизмом, фашизмом и национал-социализмом, являются чумой интеллекта. Менее уравновешенные нервные системы не обладают сопротивляемостью и поддаются болезни. Рассудительность более или менее выводится из строя по определенным направлениям, способность мышления парализуется. Путаные идеи больного движутся только по определенным готовым линиям. Больной ведет себя презрительно и деспо­тично по отношению к тем, чья психика не проявляет тех же патологических изменений, что и его собственная.