17. Настоящая Е. П. Блаватская

Автор, который был учеником Блаватской, написав эту работу, хотел защитить Е.П.Б. от всех тех позорных нападок, которым она подвергалась, а также сделать «правильное изложение» теософии, которая, по его мнению, была испорчена преемниками Блават­ской. К последним он, по-видимому, относит Джаджа с одной стороны, Безант и Ледбитера - с другой. Насколько его собственное восприятие было правильным, должно явствовать из дальнейшего.

Он различает «бессмертное духовное Эго» и «феноменальную личность» («высшее и низшее я»). Мы получаем еще один пример того, насколько ошибочно было (и в целом все еще есть) представление теософов о мирах человека, его оболочках, видах сознания и т.д.

Само собой разумеется, что такое положение дел обусловлено нежеланием учителей сообщать требуемые факты. Двумя членами планетарной иерархии, которым была дове­рена эта задача, были Пифагор (К.Х.) и Клейний (Д.К.). (Далее они сохранят те западные имена, которые у них были в их известных греческих воплощениях, способ именования, который иногда использовали в планетарной иерархии, чтобы избежать перечисления всех различных имен, которые носил определенный индивид, и сохранить одно для постоянного использования.)

Различные причины этой сдержанности до сих пор не объяснены. Однако результат плачевен. В Теософском обществе рано возникли споры о том, как следует истолковать очень расплывчатые и частично противоречивые полученные данные, и в результате возникла путаница, которая нанесла ущерб делу знания в глазах посторонних. Мы видим, насколько невозможно было для кого-либо понять приведенные данные, когда мы узнаем, что эти данные в некоторых отношениях относились к аспекту материи, в других отношениях - к аспекту сознания без дальнейшего объяснения, так что возникло непоправимое смешение понятий, условие, которое все еще в значительной степени преобладает в различных теософских сектах. Конечно, каждая секта считала свое истол­кование единственно правильным, хотя немного здравого смысла должно было под­сказать им, что все они были неудачными.

Изложение Кингсленда подходит в качестве примера того, насколько неясными были эти фундаментальные понятия даже для самых умных. Как «высшее», так и «низшее я» были, мягко говоря, смутно поняты. Таким образом, он делает «личность» (человека в воплощении) состоящей только из организма («рупы или стхулы шариры»), эфирной оболочки («астрального тела, или линги шариры») и эмоциональной оболочки («камы рупы»). Две более высшие оболочки, ментальная оболочка и триадная оболочка (низшая каузальная оболочка с монадой, я, в триаде) полностью отсутствуют. То, как могла функционировать такая «личность», по-видимому, не слишком его заботило. Так назы­ваемое Эго он делает состоящим из манаса, духовной души (буддхи) и духа (атмы). Понятия личности и манаса, по-видимому, вызвали у него большие трудности. В одном месте он делит манас на низший и высший манас. Низший манас, который он также называет «личностью», он объясняет как «по существу сознание двойственности» (в термин «двойственность» он вкладывает неясное понятие пар противоположностей, а также противопоставления низшего и высшего). Его определение «Эго» (самым близким соответствием которого представляется вторая триада) показывает, что он смешал поня­тия оболочек и триад. Понятие личности, по-видимому, вызвало у него наибольшие трудности. Иногда оно наделено разумом (манасом), иногда нет. Эту мешанину можно увенчать следующей цитатой: «Кто из нас может проследить свою личность назад к ее первоначалам - если, конечно, у нее когда-либо было какое-либо начало».

Неудивительно, что понятийный мир теософов неясен. И поскольку остальные оккультные секты позаимствовали свои основные понятия у теософов, то же смешение понятий преобладает и в этих сектах. Однако все это может быстро измениться. Ибо насколько неохотно теософы меняют свою терминологию, закрепленную раз и навсегда, настолько охотно подражающие секты «идут в ногу со временем» и включают новые факты в свое «единственно верное» учение. Для общей стадии развития человечества особенно характерно то, что эти секты квазиоккультизма имеют наибольшее число членов.

Самой сомнительной особенностью книги Кингсленда является та смесь экзотери­ческих и эзотерических воззрений, которую он излагает. По-видимому, до теософов не дошло, что нельзя сослаться на философов и ученых как на авторитеты в области эзо­терического знания. Результатом получилось квазизнание, которое не является ни тем, ни другим. Все это указывает на отсутствие ясности и смешение понятий. В эпоху, когда каждый формулирует свое собственное личное миро- и жизневоззрение с помощью имеющихся «фактов», теорий и гипотез в произвольном выборе (даже если он тщательно сделан), выдвинутые взгляды слишком ненадежны, чтобы на них можно было ссылаться в поддержку единого воззрения. Отсутствовала общая основа, единая ментальная систе­ма, и такая основа должна быть сначала заложена, сформулирована, прежде чем можно будет просто-напросто процитировать взгляды, высказанные различными авторами по одной и той же проблеме.

И в остальном также можно выдвинуть фактические возражения против его общего восприятия. Его неспособность оценить умение Безант и Ледбитера сделала его крайне несправедливым в своих оценках их вклада. Он особенно возражал против того, чтобы они осмелились опубликовать пересмотренные издания двух основных работ Блават- ской, «Разоблаченная Изида» и «Тайная доктрина». Блаватская сама призналась, что и то, и другое изобилуют ошибками и очень нуждаются в исправлении. Это состояние было обусловлено ее манерой письма, записыванием идей без малейшей связности по мере того, как она каузально переживала их (видела и слышала относящиеся сюда реаль­ности). Редакторы просто столкнулись с невыполнимой задачей (при всем их невежес­тве), навести порядок в этом хаосе идей. Добавьте к этому трудности с расшифровкой ее почерка, приводящие к ошибкам в написании незнакомых имен и т.д. Безант сделала все возможное (иногда с Блаватской консультировались в ее новой оболочке), чтобы испра­вить ошибки, и заслуживает признания за это вместо той неблагодарности, на которую она натолкнулась.

Блаватская объявила «Тайную доктрину» трудом в четырех томах, только два из которых были опубликованы. Два остальных («завершенных в рукописи») бесследно исчезли. И, конечно, против редактора исправленного издания выдвигались самые абсурдные инсинуации. Вместо этого они должны были спросить Блаватскую (которая молчала). Она прожила еще три года после публикации первого издания. Если бы они руководствовались хоть каплей здравого смысла, они бы поняли, что у планетарной иерархии есть веские причины препятствовать публикации. Но поскольку все (как всегда) верят, что знают то, чего не могут знать, все они знали что-то ложное и, как обычно, бросали камни. Мы (как обычно) не видели многого из той терпимости, которую они хвастливо провозглашали.

Даже отношение Кингсленда к Синнетту, к чьему кругу он когда-то принадлежал, не следует считать полностью основанным на фактах. Ведь Синнетт был тем, кто своими книгами пробудил во всем мире интерес к знанию, до сих пор хранившемуся в секрете, известному только посвященным, которые научились молчать. Он сам пожертвовал и репутацией, и положением ради «священного дела». Даже ученые начали спрашивать себя, не следует ли им соблаговолить изучить это дело. А затем произошла та ужасная неудача, которая сразу же поставила теософию на самое дно среди оккультных сект, на то место, которое она все еще занимает в глазах всезнающего общественного мнения. Экономка Блаватской в Адьяре «предала» свою хозяйку. Она подделывала письма и распространяла всевозможную ложь, которая, конечно, как и все подобное, была прогло­чена и принята общественностью. За это подлое достижение ее щедро вознаградили христианские миссионеры в Индии, которые были на грани потери опоры из-за появле­ния Блаватской. Еще один вклад в христианскую деятельность. Многие удивлялись выбору Блаватской друзей и поверенных, многие из которых стали «отступниками» и внесли свой собственный вклад в хронику скандалов, когда рухнули их надежды на то, что их самих научат методам становления магами.

Вполне несправедливо, что Синнетт так и не простил Блаватской этой прискорбной ошибки, нанять в свой собственный дом женщину с такими явными дефектами во всех отношениях. Шок, который он испытал, увидев, как рушится то, что он называл работой своей жизни, со временем превратился в навязчивую идею и легкую манию преследо­вания в непрекращающихся обвинениях в адрес Блаватской в том, что она разрушила Общество. Это несправедливое обвинение оказало худшее воздействие на самого Синнетта, поскольку окончательно оборвало его связь с планетарной иерархией.

Горечь Синнетта, возможно, усугублялась тем, что ему не была доверена работа по составлению текста «Тайной доктрины», задача, для выполнения которой он считал Блаватскую некомпетентной. Со своим методичным и систематическим способом из­ложения Синнетт, несомненно, больше подошел бы для этой задачи, если бы получил требуемые факты, которые были даны Блаватской в такой большой степени, что Клейний даже мог выдать себя за фактического поставщика эзотерических фактов для «Тайной доктрины».

Справедливость требует признания того, что Синнетту никогда не давали того признания, которого он, тем не менее, заслуживал, когда он «вспахивал целину» и составил постижимую подборку до тех пор разрозненных фактов. До своего последнего дня он буквально жил только для того, чтобы распространять знание реальности, конечно, согласно своей собственной системой, которую он постоянно расширял. Воз­можно, следует особо подчеркнуть, что речь идет об объективной реальности, а не о субъективной теории непостижимой реальности.

Кроме того, в своей биографии Блаватской Синнетт защищал ее от всех гнусных обвинений в мошенничестве, которые были выдвинуты против нее и ее работы со сто­роны ученых.

Как и у всех остальных теософов, у Кингсленда были очень неясные представления о функциях учителей Блаватской. Они воспринимали их как членов древнего ордена знания, и многие теософы, вероятно, принимают это примитивное представление даже сегодня. Типичным является утверждение Джаджа о том, что учение, изложенное Блаватской, было «давно известно Ложе». Кингсленд не намного мудрее, когда называет это «древней религией мудрости, которая предшествовала Ведам». И Синнетт пишет: «Стражи оккультной науки весьма немногочисленны, особенно если учесть, сколь громадную важность имеют те знания, которым они не дают исчезнуть. Эти люди спо­койно мирятся с тем, что их мало. Однако они никогда не допускали, чтобы их числен­ность снижалась до уровня, который ставит под угрозу само существование оккуль­тистов на земле в качестве организованного сообщества». Они понятия не имели о том, что индивиды, с которыми они имели дело, были представителями планетарной иерар­хии, пятого и шестого природных царств планеты, чья задача состоит в том, чтобы наблюдать за развитием человеческого сознания и направлять его таким образом, чтобы люди не могли злоупотреблять знанием вплоть до уничтожения жизни на нашей Земле.

Понятно, что Кингсленд собрал все доступные свидетельства о характере Блаватской и т.д., от всех, кто ее знал, чтобы опровергнуть все, что говорило о Блаватской остальное человечество, которое питает свою душу содержанием обширной желтой прессы или колонками легкого чтения газет. Он был одним из тех безупречно отутюженных джентльменов, для которых «тень, отбрасываемая человеком, когда его освещает сол­нечный свет общественного уважения», имеет большое значение. Но тот, кто знает, что все, что можно знать о «великих умах», - это просто легенда о них, не тратит время на попытки обезглавить гидру, у которой на каждую отрубленную голову вырастают две новые головы.

Возвращаясь к его восприятию реальности, следует сказать, что у теософов заметно влияние индийской философии иллюзии, согласно которой вся реальность есть иллюзия, следовательно, никакой реальности вообще нет, кроме воображения; учение, которое показывает, что нет абсурда, который люди не проглотили бы. Мы видим это в наше время, когда все, что противоположно истинному искусству, выдается за искусство и принимается за таковое той полной безрассудностью, которая называется «обществен­ным мнением».

Мы поражаемся головоломным прыжкам логики, сделанным такими гениями, кото­рые в одно мгновение учат, что «пространство и время и вся объективная вселенная являются простыми модификациями сознания», а в следующее мгновение работают над «расщеплением атомов», что ведь должно означать, что они пытаются расщепить воображение. Это кажется очень трудным предприятием.

Помимо всевозможных излишеств воображения Кингсленд высказывает на удивле­ние трезвые размышления. Таким образом, он считает, что и Будда, и Христос в своем учении для народа исходили из господствующих способов представления для того, что­бы их поняли, и что из-за этого мы не должны принимать их изложения за их собственное восприятие реальности и жизни, которое народ был совершенно неспособен понять. Это, конечно, верно для всех реформаторов. Они должны исходить из господствующих систем фикций и стараться по мере возможности их модифицировать. Насколько почти невозможно было заставить людей понять гилозоику, явствует из медлительности рабо­ты по продвижению одной эзотерической идеи за другой, начиная с перевоплощения и закона жатвы.

С логической точки зрения три аспекта, будучи различными во всех 49 атомных мирах, должны приниматься за то, чем они кажутся объективному сознанию каждого мира. Таким образом, нельзя судить о реальности одного мира в соответствии с реаль­ностью другого мира, как это всегда делали в философии. Реальность всегда именно такая, какой она кажется, и если существуют кажущиеся противоречия непосредствен­ному восприятию, то они должны быть решены с помощью ресурсов, доступных данной объективности. Таким образом, логически неоправданно судить о материи в физическом мире в соответствии с совершенно иным восприятием физической материи, используе­мым каузальным сознанием, 46-сознанием или 45-сознанием и т.д. Кроме того, 45-Я не имеет никакого логического права объявлять свое восприятие реальности единственно правильным, ибо это его восприятие могло бы тогда быть немедленно опровергнуто восприятием той же реальности 25-Я. В качестве фундаментального положения логики должно быть установлено, что «материя всегда является тем, чем она кажется, но вдобавок чем-то совершенно иным». Используя это фундаментальное положение, они наконец пришли бы к единому решению проблемы эпистемологии, которая была постав­лена неправильно. Согласно закону идентичности, восприятие реальности должно быть различным в каждом из 49 различных миров. Нелогично определять определенное вос­приятие как единственно правильное.

Подобно большинству теософов и других оккультистов, Кингсленд имел совершенно ошибочное представление об эфирной оболочке организма, ее назначении и функциях. Будучи введены в заблуждение тем, что некоторые медиумы способны одал­живать свою эфирную оболочку эмоциональным существам - в некоторых случаях организм с его эфирной оболочкой, в других случаях только эфирную оболочку, но не организм, - они ошибочно заключили, что эфирная оболочка функционирует независимо от организма. Это ошибка, которая привела к большому смешению понятий. Они верили, что человек после «смерти» продолжает жить в своей эфирной оболочке как в оболочке, независимой от организма. Такое явление, которое, к счастью, было редкостью даже в прежние времена, породило знакомые легенды о «вампирах», и, как говорят, больше не встречается. Что касается этого явления, они должны были видеть, что самостоятельное существование эфирной оболочки обусловлено продолжающейся жизнью организма (кажущейся смертью) и что эфирная оболочка уничтожается кремацией организма.

Все еще есть много неясности во всем, что касается эфирного мира, эфирной обо­лочки, эфирной материи и эфирных энергий. Знание этих вещей относится к сфере магии. Человечество не созрело для этого знания, дающего власть в физическом мире. Человечество злоупотребляет властью всех видов и поэтому считается планетарной иерархией «нераскаявшимся разбойником». Это может быть жестким высказыванием и преувеличением, но факт в том, что у всех нас в подсознании есть такие плохие качества, что мы можем выродиться из потенциальных бандитов в актуальных гораздо легче, чем мы можем себе представить. Когда теологи говорят, что греховность человека врожден­на, это несколько разумно, хотя объяснение этому, данное теологами, свидетельствует об их серьезном жизненном невежестве.

Кингсленд осознает, что Блаватская была полной загадкой для всех, кто с ней знако­мился. Она была загадкой даже для самой себя, пока не нашла ее решение, когда вос­становила контакт со своей второй триадой и изучила свое воплощение как Калиостро. В том воплощении это я, в своем необузданном самоопределении (первый отдел), несмотря на предупреждение, совершило ошибку, которая нанесла вред не только самому индивиду, не только его жизненной задаче, но и работе планетарной иерархии. Эффективное наказание оказалось необходимым, и прервали его связь с планетарной иерархией, а также связь между каузальной оболочкой и второй триадой. Блаватская усвоила свой урок, что явствует из почти рабского повиновения малейшему намеку сво­его учителя, отношения, которое планетарная иерархия никогда не могла наблюдать в предыдущих воплощениях этого индивида с его почти неудержимым неповиновением, сколько бы страданий за этим ни последовало.

В письме Синнетту Блаватская намекает на то, что без помощи своего учителя ее соб­ственное внутреннее я «никогда бы не пришло к сознательному бытию - во всяком случае, не в этой жизни». Это заявление дало Кингсленду повод дать глубокмысленное объяснение связи между «высшим и низшим я», о вещах, о которых он, как и остальные теософы, имел весьма смутные представления, даже если они несравненно превосходили все, чем могли обладать теологи или мистики.

Согласно эзотерике, именно я (монада в триаде) в триадной оболочке должно обрести ментальное сознание, овладеть своими оболочками воплощения и впоследствии способно бескорыстным служением автоматически контактировать с центрами своей каузальной оболочки, чтобы найти путь через эти центры ко второй триаде с ее суверенным созна­нием. При этом индивид получает от учителя в пятом природном царстве руководство, необходимое для применения относящихся сюда методов; но это совсем другое дело, которое в действительности не входит в нормальный процесс эволюции (таким образом, не происходит на других планетах), но было вызвано особенностями тех монад, которые были собраны вместе на этой планете, ибо эти милые создания делают все, что в их силах, чтобы помешать развитию сознания друг друга.

Согласно эзотерике, именно я (монада в триаде) в триадной оболочке должно обрести ментальное сознание, овладеть своими оболочками воплощения и впоследствии способно бескорыстным служением автоматически контактировать с центрами своей каузальной оболочки, чтобы найти путь через эти центры ко второй триаде с ее суверенным созна­нием. При этом индивид получает от учителя в пятом природном царстве руководство, необходимое для применения относящихся сюда методов; но это совсем другое дело, которое в действительности не входит в нормальный процесс эволюции (таким образом, не происходит на других планетах), но было вызвано особенностями тех монад, которые были собраны вместе на этой планете, ибо эти милые создания делают все, что в их силах, чтобы помешать развитию сознания друг друга.

Подобно многим теософам, Кингсленд прилагает немало усилий, чтобы объяснить способности махатмы. Слово «махатма» означает «великий дух», и такие индивиды быва­ют разных степеней. Из-за неизбежного неправильного употребления слов невежеством этот титул со временем был присвоен духам последовательно более низких видов, что-то похожее на титул «превосходительство», который, как говорят, носильщики в Гватемале используют, обращаясь друг к другу. Кингсленд полагает, что расстояние между перво­бытным дикарем и современным философом или ученым так же велико, или, возможно, больше, чем между ними и махатмой. Это показывает, насколько он далек от понимания способностей махатмы. Таким образом, он не знает о том, что расстояние между чело­веком и 45-Я соответствует расстоянию в сознании между растением и человеком. Можно удивляться кажущейся невозможности предприятия, предпринимаемого тем, кто хочет вступить в пятое природное царство, ибо это предприятие требует не только применения всех человеческих способностей в течение многих воплощений, но и методического руководства со стороны учителя, так что можно по возможности предотвратить неудачные эксперименты.

Кингсленд цитирует из письма Пифагора Синнетту отрывок, в котором первый предупреждает Синнетта о неизбежной разлуке между ними «на все времена». Это просто означает, что учитель больше не несет ответственности за этого ученика и что отношения между ними закончились. Другой учитель должен будет взять его на себя, когда Синнетт приобретет требуемые способности для того, чтобы о нем «заботились». Сделать себя пригодным для ученичества не так просто, как, кажется, думают многие. Те, кто считает себя готовыми, обычно терпят неудачу в первом же испытании, которому они неосознанно подвергаются.

Отношения между Пифагором и Синнеттом были разорваны не только потому, что Синнетт показал свою некомпетентность - установившиеся отношения так просто не прекращаются, - но также и потому, что Пифагор стал 44-Я и мог сохранить в качестве учеников только тех, кто больше не нуждался бы в учителе после одного или двух воплощений. Его нужно было освободить для более высоких задач.

Размышления Кингсленда о квалификациях для ученичества можно смело пропустить. У теософов все еще есть весьма неясные представления по этому вопросу. Указания, данные Безант, далеко не адекватны.

В связи с этим Кингсленд заговаривает об отношении интеллекта (ментального созна­ния) к интуиции (сознанию второй триады) и цитирует высказывания Уильяма Джеймса и Бергсона. Оба философа, по-видимому, ясно понимают, что «от интеллекта мы никогда не перейдем к интуиции». Это верно, даже если высшее ментальное сознание является условием приобретения каузального сознания. Необходимо построить мост от ментальной молекулы первой триады (47:4) к ментальному атому второй триады (47:1), и для этого требуется метод медитации, который останется эзотерическим: его следует раздавать только ученикам. Этот метод отнюдь не безопасен даже для тех, кто овладел процедурой теоретически, и поэтому ученику разрешается проводить эксперименты только под наблюдением своего учителя, который может немедленно вмешаться, если рассматрива­емые энергии отклонятся в неправильные каналы. В древних вавилонских архивах, к которым имели доступ еврейские юноши, было символическое описание процедуры, в которой евреи не понимали, но переделали в рассказ об изгнании из Едемского сада. «Ангел с пламенным мечом охраняет вход». Символ меток. Он означает нечто, что можно сравнить как с «пожирающим огнем» («наш бог есть огонь поядающий» евреев), так и с «пламенным мечом». Еврейская сказка - яркий пример того, как воображение может превратить разрозненные факты в нечто, что, как считается, придает им какой-то смысл.

То молчание, которым Кингсленд обходит и Джаджа, и Рудольфа Штайнера, весьма красноречиво; оно показывает, что он полностью осознавал, что ни один из них не может быть учеником планетарной иерархии и что их претензии на теософское лидерство не заслуживают даже упоминания. Оба они на самом деле являются трагическими примерами личной неудачи.

В первые годы существования Теософского общества, 1875-1884, многие люди при­соединились к нему в надежде удовлетворить свое эгоистическое стремление к тому знанию, которое дарует власть, без мысли о том, чтобы рассеять теологическую тьму светом знания, помочь людям понять жизнь и дать понять, что все мы люди с неотъемле­мым человеческим достоинством.

Скрытность оказывает непреодолимое притяжение на многих людей, и мистические утверждения о мастере магии, посвящающем своих учеников в тайную науку, привлекли в Общество множество людей, которые вскоре оказались обманутыми в своих надеждах обрести тайные силы и отомстили всеми теми средствами отравления, которые находятся в распоряжении таких людей и всегда производят желаемый эффект. Непогрешимое, всеведущее общественное мнение и сегодня (в 1964 году) знает, что теософия - это наи­худший обман. И каждый журналист, этот представитель общественного мнения, высмеи­вает ее при каждом удобном случае. Так что этот «факт», безусловно, установлен.

Эта попытка планетарной иерархии освободить человечество от его эгоизма и сопутс­твующей ему исключительности, которая в конечном счете подавляет все добрые начина­ния, оказалась неудачной, так же как и попытка предотвратить ту катастрофу, которая иначе была неизбежна и которая, в самом деле, настигла человечество, две мировые войны.

В особой главе Кингсленд рассматривает явление, называемое то спиритизмом, то спиритуализмом, и дает отчет об отношении Блаватской к этому движению. В относя­щихся сюда кругах все еще существует прискорбное незнание природы тех явлений, с которыми они имеют дело. Блаватская различала спиритизм и спиритуализмом. Согласно ее мнению, спиритизм - это попытка, используя так называемых медиумов, установить контакт с теми, кто покинул физический мир и перешел в эмоциональный мир. Спири­туализм - это попытка человека установить контакт с теми, кто перешел из четвертого в пятое природного царство. Только 45-Я, живущие в «духовном мире» (в мире 45), могут по праву называться «духами».

Простейшая ориентация в знании миров человека должна была научить спиритистов тому, что недавно «умершим» нечего сообщить существенного. Живущие в эмоциональ­ном мире практически не способны ориентироваться в этом мире. Содержание их созна­ния - это то, что они принесли из физического мира, и они неспособны понять такие явления, которые могут быть изучены только теми, кто приобрел способность «четырех­мерного видения». Дело в том, что ни ясновидящие, ни медиумы никогда не узнавали там ничего ценного в реальности. Эмоциональный мир - это мир иллюзий, и все, что сооб­щается из него, является не чем иным, как личными и субъективными спекуляциями воображения. Знание реальности обретается только в каузальном мире, в мире платонов­ских идей.

Это еще не все. Эмоциональный мир - это единственно сверхфизический мир, кото­рый находится в распоряжении черной ложи. Сатанисты - истинные правители этого мира. Зная о свойствах той эмоциональной материи, которая охотно подчиняется любому выражению сознания, мы понимаем их способность обманывать всех, кто живет в этом мире. Черные появляются, маскируясь под возвышенных духов, и иногда ученики планетарной иерархии принимали эти копии своих учителей за оригиналы. Это должно многое сказать тем, кто понимает, что черные правители обладают, казалось бы, неисчер­паемыми ресурсами для обмана, копирования всего, что рассказано о высших мирах, высших существах и т.д.

Самое мудрое, что может сделать ушедший человек, - это попытаться избавиться от своей эмоциональной оболочки и обратиться к тем людям в эмоциональном мире, кото­рые там пребывают для того, чтобы оказать помощь с этим. Те, кому удалось обрести каузальное сознание, также в состоянии избавиться от своей ментальной оболочки (своей последней оболочки воплощения) и могут затем провести свое время, ожидая перевоплощения, в том мире истинного знания, где ошибки невозможны, в каузальном мире.

То, что представления теософов о явлениях эфирного и эмоционального миров все еще не очень ясны, явствует из того, что Кингсленд путает инволюционных и эволюци­онных существ этих миров. Инволюционные существа формируются в инволюционной материи выражениями сознания эволюционных существ.

Хороший художник, который с помощью своего воображения создает точный образ растения, животного, человека, может сформировать такое явление в эмоциональном мире и наделить его теми качествами, которые он может вложить в это свое худо­жественное творение. Как долго живут такие элементалы, зависит от той интенсивности воображения, с помощью которой они были сформированы. Весь эмоциональный мир кишит такими инволюционными существами. Невежды часто путают их с эволюцион­ными существами, которые идут другим путем эволюции, чем человек, и никогда не имели других, кроме агрегатных оболочек. Ясновидящие древности давали этим сущес­твам имена, которые дожили до наших дней, такие как гномы, домовые, наяды, нимфы, тритоны, феи, дриады, фавны и т.д. Чтобы отличить эволюционных существ, принад­лежащих к эволюции дэв, от инволюционных существ, первых назвали «духами при­роды». Это часть самого элементарного эзотерического знания - не путать элементалов с духами природы.

Кингсленд пересказывает сцену, описанную Олькоттом в своей замечательной рабо­те «Листы старого дневника», его первую встречу с М. - тогда еще 45-Я -который вне­запно появился в его комнате и так же внезапно исчез после часа разговора. Кингсленд изложил это как случай «двойника» («астрального двойника»), явления, которое теосо­фы никогда не могли удовлетворительно объяснить, поскольку они не знают о том факте, что вторые я по своему желанию способны физикализироваться (формировать агрегат­ную оболочку из низших молекулярных видов, точную копию своего организма, сущес­твующего где-то еще). Кингсленд рассматривает эти явления как находящиеся «за преде­лами пространства и времени», что свидетельствует о полном смешении понятий, пре­обладающем у тех, кто имеет философское образование, будучи дезориентированным философией иллюзии западного субъективизма в духе Канта. В космосе все происходит в пространстве и времени, и это во всех мирах. Другое дело, что каждый атомный мир имеет свой собственный вид пространства и времени.

Человеческое мышление - это наинизший вид ментального мышления (47:7) более чем на 99 процентов. В лучшем случае это позволяет индивиду делать свои собственные выводы из того, что он считает фактами, которыми они редко являются, за исключением фактов, окончательно установленных экспериментальной наукой. Большая часть мыш­ления состоит в повторении людьми услышанного или прочитанного. Если кто-то выдвигает сделанный им вывод, они спрашивают: «Кто это сказал?» Таким образом, если никто не говорил этого раньше, это не может быть правильным. Медленно, шаг за шагом, делаются новые выводы, настолько похожие на предыдущие, что трудно заметить какой- либо прогресс. Вообще говоря, требуется около ста лет, чтобы новая идея проникла в старый запас фикций. Но если речь идет о мимолетной фантазии, которую можно уси­лить, глупость распространяется с быстротой огня, и все принимают это как слова муд­рости и сущую правду, ибо так сказал авторитет, и этот авторитет должен знать, иначе он ведь не был бы авторитетом.

К таким отступлениям заставляет опыт того, как трудно людям дается мышление. Истинное знание преподается в древних орденах знания. Но откуда они получили свое знание? От планетарной иерархии. Но они не смогли сделать естественный вывод, а именно, что мы получаем все знание от пятого природного царства, а то, что не пришло оттуда (за исключением физических фактов, которые могут быть установлены всеми), не может быть знанием. Вот почему это нужно сказать.

Кингсленд посвящает отдельную главу книге Блаватской «Разоблаченная Изида». О ней, несомненно, можно было бы сказать гораздо больше, о ее происхождении, содер­жании, цели и т.д. Когда, в каком-нибудь отдаленном будущем ученые поймут, что она во многих отношениях незаменима, вероятно, об этой уникальной книге будет написана целая литература.

Ученый и необычайно большой фанатик такого рода посвятил годы работы тому, чтобы доказать, что книга является компиляцией чужих научных работ и, более того, изобилует недоказанными утверждениями. Он нашел более двух тысяч цитат примерно из четырнадцати сотен различных работ. Сам того не желая, он оказал величайшую услугу тому делу, которому желал причинить вред (как и большинство людей в таких случаях).

Достаточно сказать, что Блаватская никогда не получала даже начального образова­ния, что она никогда не читала никаких научных работ, никогда не заходила в библио­теку. И все же она могла цитировать редчайшие книги из библиотек всего мира, даже рукописи, хранящиеся в Ватикане, в архивах и т.д.

Когда когда-нибудь в отдаленном будущем ученые сумеют понять, что такое стран­ное создание каузальное я, возможно, постепенно до них дойдет, что такое достижение возможно. До тех пор не стоит пытаться объяснить вещи, о которых они в своей премудрости считают себя способными судить, не зная о них ни малейшего понятия, и которые находятся далеко за пределами их способности понимания.

Кажется, нельзя слишком часто говорить, что экзотерист живет в видимости, в мире иллюзий и фикций, а эзотерик живет в мире реальности. Индивид должен сделать окон­чательный выбор между этими двумя мирами или жить в двух разных мирах, не имею­щих ничего общего. Ничто не может быть передано из одного мира в другой, ибо тогда возникнет безнадежное смешение понятий. Эзотерик должен молчать в кругу могущес­твенных авторитетов академий. Когда ученые говорят, что факты эзотерики не согласу­ются с тем, что они знают, они правы. Они никак не могут согласоваться.