4. Богословие (теология)

Люди живут видимостью и принимают видимость за реальность. И в этом заключа­ется их трудность. Не зная о своем прошлом, о десятках тысяч воплощений, которые они уже прошли, они также не знают о своих качествах и способностях, уже обретенных, теперь латентных, о своем хорошем или плохом посеве в прошлых жизнях, о послед­ствиях в этой жизни этих прошлых причин. Они живут в неведении обо всем этом; поэтому они ведут жизнь жизненного невежества, жизнь в «видимости».

Прибавьте к этому то, что они родились в определенной семье, классе, нации, религии и с детства привиты теми иллюзиями и фикциями жизненного невежества, которые гос­подствуют над окружением. Это с самого начала ужасное препятствие, настолько боль­шое, что удивляешься, если кому-то удается достичь более высокого уровня развития. Тогда большинство людей остаются на том же уровне в течение примерно сотни вопло­щений. Максимум, что удается сделать большинству людей, - это вновь достичь уровня, соответствующего их латентным способностям.

В рецензии на посмертную книгу о вере Марка Твена в бога утверждается, что «ни один здравомыслящий человек в наши дни не принимает эти сказки [истории Ветхого Завета] ни за что, кроме того, что они есть». Тогда следует спросить, почему в школе эти сказки все еще выдаются за подлинные исторические события, почему дети напичканы ложными сказками, которые Лютер объявил «чистым, неподдельным словом божьим» и которые включены в то «священное писание» церкви, которое называется Библией. «Ни один здравомыслящий человек». Отреклись ли теологи от веры в Лютера, от учения церкви? Если так, то было бы неплохо узнать. Это ведь был бы шаг вперед на пути к здравому смыслу.

Писания всех религий символичны. Это оказалось роковым для человечества, которое воспринимает все буквально. Это особенно губительно в нашу субъективистскую эпоху, в которой все субъективизируется и господствует индивидуальный произвол, каждый дурак - хозяин своей собственной мудрости, и каждый верит, что он все постигает, все понимает и может правильно истолковать то, что ему неизвестно.

Это относится, в частности, к христианским теологам. Они ничего не знают о высших мирах. Они ничего не знают о смысле жизни. Они ничего не знают о перерождении, о законе посева и жатвы. Они ничего не знают о том, как индивид продолжает существо­вать после того, как он покинул свой изношенный организм. И все же они считают себя способными разгадать загадку жизни, знать волю божью, знать то, что «бог сказал», знать, что Библия есть «слово божие». Они знают, что богу нужна была жертва, чтобы он сумел простить, что он принимает человеческие ошибки как личные оскорбления, что «грех» - это преступление против бесконечного существа, которое требует бесконечного наказания в вечном аду, что он должен был убить своего единственного сына, чтобы суметь простить. Они знают все это и многое другое.

Они никак не могут понять, что все эти догмы - набор нелепостей, и тем самым дока­зывают, что они совершенно лишены здравого смысла и, что еще хуже, не понимают, что такое любовь.

Вся лживость по отношению к другим людям всегда влечет за собой лживость самому себе. Иллюзорность учений церкви окутывает все туманом, в котором никто не может видеть ясно.

Фундаментальная ошибка, совершаемая теологами, состоит в том, что они делают различие между религиозными людьми и скептиками. Но все они - «дети божьи», знают они об этом или нет. Планетарная иерархия никогда не заботится о том, во что верит человек, только о том, готов ли он служить жизни.

Теологи выступают за неотъемлемые «христианские ценности», не зная, что христиан­ство никогда не понимало человеческих ценностей. Мученики за свободомыслие, жер­твы тирании христианских теологов, насчитывают многие миллионы. Нетерпимость и мания преследования церкви слишком хорошо документированы. Еще в 1880-е годы «вольнодумца» (того, кто осмеливался сомневаться в теологических догмах) считали преступником.

Иллюзии о разуме и гуманности, о высоком уровне культуры народов, об облаго­раживающем влиянии христианства были разбиты уже в Первой мировой войне, и прояснилось то, что уже знали рассудительные люди. То, что последовало затем, должно было открыть глаза даже менее проницательным, когда культ видимости был разоблачен так беспощадно. Но христиане ослеплены своими догмами и громко требуют большего христианства и морали.

Истина устанавливается голосованием на вселенских соборах. Большинство всегда право. Что получилось бы, если бы люди использовали хотя бы ту крупищу здравого смысла, которая должна существовать?

«Все мудрые люди во все времена принадлежали к одной религии» (эзотерики). И это единственно истинная религия. Она не имеет ничего общего с какой-либо истори­ческой формой религии. Все они - искажения единственно истинной религии.

Нужно раз и навсегда заявить, что христианство (все его секты) не является ни учением Иешу, ни учением Христа, что буддизм (во всех его искаженных формах) не является учением Будды. Историки религий совершенно неспособны судить о соответствующих исторических учениях и исторических событиях.

Теология - это религиозный фикционализм, явное искажение истинной религии, учения мудрости и любви. То же самое относится ко всем формам религии. Ни Будда, ни Христос, ни Мухаммад не признают учения, проповедуемые от их имени. Будда был главой второго отдела планетарной иерархии, и его сменил Христос. Мухаммед был посвященным, учеником Иешу, и Мухаммеду было поручено очистить христианскую теологию от лжеучений. От их учений почти ничего не осталось. Теологи всегда умели использовать их учения, чтобы получить господство над народами.

«Когда Адам и Ева во время своего медового месяца съели яблоко, Бог был так раз­гневан, что осудил их потомство страдать из поколения в поколение за это маленькое преступление, но когда то же самое потомство убило единственного Сына того же Бога, Бог был так рад, что простил их всех». (Линь Ютан) Вот как христианство представ­ляется незаблужденному уму.

Теологическое невежество так основательно испортило знание реальности, что рели­гия на протяжении веков была рассадником всевозможных суеверий.

К числу хороших вещей, которые, как полагается, можно приписать церкви, отно­сится то, что монахи работали в монастырях, переписывая старые рукописи и тем самым сохраняя учение отцов. Но если вы изучите эту литературу, то обнаружите, что она в целом состоит из произведений, утрата которых переживаема и которые, кроме того, всегда были доступны в некоторых экземплярах. В любом случае большая часть этих редкостей утеряна.

Смысл жизни - это развитие сознания, и этому противодействует легковерие, источ­ник суеверий всех веков. Сомнение лучше, чем вера. Сомнение активизирует способ­ность к размышлениям (ментальное сознание). Но тенденция к слепому принятию стала настолько укоренившейся, что изучающие философию и науку не только принимают соответствующие догмы (которые никогда не могут быть более чем неудачными догад­ками), но и оказывают плотное сопротивление всем пионерам.

В наше время нам ежедневно дают примеры того, к чему приведет нерассудительное легковерие. Каждый пророк-шут немедленно получает огромное количество последова­телей. Головы общественного мнения обращаются ко всевозможным глупостям, как тростинки на ветру пропаганды.

«Ничего не принимайте без достаточного основания». Вместо того чтобы верить во всякую фантазию, нужно спросить себя: «Какие у меня есть для этого факты?» Если фактов не хватает, то фантазию следует считать ошибочной. Если бы люди применяли этот закон мышления, 99 процентов всех так называемых истин ушли бы в помойное ведро.

«Вера - это дар божий». Если это так, то остается объяснить, почему бог дал столько различных теологий для веры и почему существует столько различных видов верующих, которые убеждены, что они, и никто другой, получили правильный дар. То, что «дар» обусловлен контактом верующего с фиктивной системой, обретенной в его предыду­щем воплощении, - это факт, который теологи не могут знать. Для большинства людей «истина» - это именно то, во что они почему-то решили поверить.

Будда предупреждал своих учеников не верить, не принимать ничего, что казалось бы им неразумным. Лучшим доказательством того, что буддизм выродился, является то, что он тоже превратился в систему верований.

Согласно Будде, только тот, кто обрел здравый смысл, условие мудрости, может понять истинную суть религии. Вот почему все мудрецы во все времена исповедовали одну и ту же религию.

Но при этом Будда обратился к своим ученикам. Под учеником в этом смысле не подразумевается тот, кто верит, что Будда сказал то, что провозглашается его учением. Существование различных буддийских сект является доказательством того, что ни одна из них не знает, чему учил Будда. То же самое верно для всех религий. Секты являются доказательством того, что ни одна из них не имеет истины, ибо в этом случае не было бы разногласий.

Реальность одна, и правильное восприятие реальности может быть только одним. Это еще не было осознано. Поскольку правильное восприятие реальности недоступно чело­веку, они пытались спасти себя от дилеммы, позволив каждому быть правым. Они сделали восприятие реальности как субъективным, так и индивидуальным.

Тем самым они косвенно признали, что человек не способен к объективному воспри­ятию реальности. Именно это утверждает эзотерик. Знание реальности - это система фактов, которые мы получили в подарок от планетарной иерархии. Мы будем иметь логическое право отвергнуть эту систему только тогда, когда докажем ее ошибочность. Этого мы не можем сделать. Остается неизменным утверждение Махачохана: «Доктри­на, которую мы проповедуем, будучи единственно истинной, должна, подкрепленная теми доказательствами, которые мы готовы дать, стать в конечном счете торжествую­щей, как и всякая другая истина». Чем дольше мы будем ждать этого триумфа, тем даль­ше человечество будет удалено от правильного восприятия реальности и тем сильнее сопротивление истине.

Фундаментальным недостатком религиозного убеждения (религиозной веры) явля­ется отсутствие состоятельной основы знания, которая всегда должна состоять из фак­тов. Те так называемые факты, на которые опираются различные конфессии, являются так называемыми историческими фактами. Анализ достоверности таких фактов показы­вает их недостаточность. Следовательно, единственной основой знания должны быть либо объективные факты, которые каждый может установить и поэтому являются обще­значимыми, либо основания, принятые здравым смыслом. И эти основания исключи­тельно ментальные. Религиозное убеждение относится к эмоциональной стадии и никогда не может быть ментальным, как бы ни старались его сторонники доказать обратное. Религиозное убеждение остается субъективным.

Геологи предъявляют к людям «абсолютные» требования, которых не может удов­летворить ни один человек. Тем самым они устроили человеку вечный ад, так как он должен вечно чувствовать себя грешным. Затем они освобождают человека от необходи­мости выполнять эти требования, гарантируя ему легкое отпущение всех его «грехов», даже самых худших злодеяний. Это часть их непоправимой слепоты, что теологи не могут видеть психологическую абсурдность такой казуистики.

Их миссионерская работа сводится к тому, чтобы заставить бедных язычников пове­рить, что все, что они делают, является грехом и что они осуждены на всю вечность, чтобы впоследствии освободить их от этого вечного чувства вины, навязанного им.

Теологическая фикция о вознаграждении и наказании также имеет идиотизирующий эффект. Есть только хороший или плохой посев, за которым следует жатва по закону неподкупной справедливости; безличное, автоматическое следствие данной причины.

Недостаточно просто знать, как должно быть. Всякое изменение предполагает работу по осуществлению этого изменения. Качества обретаются не через желания или решения. Догмы теологов служат для того, чтобы освободить человека от того бремени греха, которое они уже возложили на невежественных в жизни. Но эти догмы не по­могают людям перестать грешить. Во всяком случае, они ведь получают прощение через исповедание грехов.

Геологи хотят утверждать, что они являются научными исследователями. Они ис­ходят из обычного определения науки: систематизированного знание. Однако их знание - это знание теологических фикций на протяжении веков. Если довольствоваться этим определением, то почти все можно сделать «наукой». Такая «наука» не имеет ничего общего со знанием реальности.

Из теологических кругов было предложено назвать теологический факультет «факультетом науки о религии». Они утверждают, что академическая теология - это наука о религии, наука, а не вера. Шопенгауэр считал, что те, кто изучает философию в университетах, только ищут доказательства того взгляда на жизнь, который у них уже есть. В еще большей степени это применимо к тем, кто занимается теологией. Конечно, есть теологи, которые благодаря своим исследованиям пришли к пониманию того, что христианские догмы несостоятельны, но их, вероятно, следует считать редкими исклю­чениями.

У нас есть все основания скептически относиться к тем, кто делает вид, что собира­ется изучать теологию из интереса к чисто научным исследованиям. До тех пор, пока человек, о котором идет речь, не докажет обратное, мы вполне правы, полагая, что теолог не может быть фактически объективным, но что христианство является для него един­ственно истинной религией. Ненадежность лучше всего явствует из того, как историки религий описывают нехристианские религии. Ни в одной области самообман не бывает столь тонким, как в области религии и в «науках» эмоциональности.

Настоящий исследователь религий исследует все религии, а не только одну, так же, как философ исследует все философии, будучи в равной степени безучастным к ним всем. Разница между теологом и философом в этом отношении состоит в том, что теолог останавливается на определенной религии, тогда как философ (если он не верующий) делает себе собственную идиологию. Конечно, было сказано, что у каждого своя рели­гия. Но очень немногие теологи являются истинными мистиками.

Теологи хотят назвать академическую теологию «наукой о религии» и оставить термин «теология» для «нормативной работы». Теолог был бы то верующим, то сомне­вающимся, то догматиком, то скептиком. Ну хоть теологи и привыкли держать в голове взаимоисключающие взгляды, но требовать научного признания за такие фокусы - значит требовать слишком многого.

Профессора истории религий являются членами либо теологического, либо философ­ского факультета, в основном либо теологами, либо философами. Если они теологи, то они воспринимают все в соответствии с лжеучениями христианской догматики (которые совершенно отличаются от настоящего учения Христа). Если они философы, то в луч­шем случае стараются быть безлично объективными. Они изучают огромную литерату­ру, уже написанную предыдущими историками, они копируют то, что написали другие, и очень учены. Чего они не могут знать, так это того, что никто не передал правильно того, что говорили и имели в виду так называемые учредители великих религий. Так называемые священные писания в целом не являются фактическими отчетами, но их содержание окрашено представлениями и предрассудками своего времени. Ни в одном первоначальном тексте не представлены взгляды на реальность и жизнь великих, даже если удалось правильно передать тексты в переводе, который также является тщатель­ным перетолкованием по способу восприятия нашего времени. В своем нынешнем виде история религий - это история старых религиозных фикций.

Чтобы держать очищенным рубеж между религиоведением и гуманитарными наука­ми, теологический факультет должен сохранить свое название, а история религий должна быть перенесена с теологического факультета на философский. Это пародия - то, что теологи читают лекции по истории, кроме христианской, такой, какой она была сформулирована.

Доктор теологии Самуэль Фрис и профессор теологии Торгни Сегерстедт были науч­ными исследователями в области теологии, но не были «теологами». Они не клялись пред Библией как пред «словом божьим».

Профессор Бенгт Лидфорс из Лундского университета в 1911 году опубликовал работу «Христианство прошлого и настоящего», которая благодаря своей достоверности и объективности имеет непреходящую ценность, даже если «историческое исследование» со временем откроет и раскроет все больше теологических абсурдов.

В рецензии на одну работу Адольфа Гарнака Лидфорс замечает, что Гарнак проявил «свободу от предрассудков и основательность, которым могли бы позавидовать многие светские ученые». «Однако,» добаляет Лидфорс, «следует отметить, что профессор тео­логии в Германии - это просто-напросто профессор, а не одновременно священник, связанный обязательной исповедью, как его шведские коллеги». (Одного этого достаточно, чтобы наклеить шведским профессорам теологии ярлык недостоверных. Абсур­дно предполагать, что они могли бы беспристрастно оценивать другие формы религии.) Гарнак производит «впечатление скорее благочестивого язычника, чем убежденного лютеранина».

Пишущий это помнит лекцию Адольфа Гарнака в замке Эльмау Иоганна Мюллера (Пост-Клаис, Верхняя Бавария) под названием «Nur die Lumpen sind bescheiden» (Гете). Это была уничтожающая критика всех клеветников, которых, по-видимому, должен неизбежно ожидать гений.

Еще в «благодатном» 1961 году есть профессора и доктора теологии, которые считают, что гностики «верили, что этот мир был сотворен злым богом, и отрицали воплощение и воскресение Христа». Так учат во «всеобщей истории религий», где гос­подствуют теологи. И подобное называют наукой! По-видимому, они ничего не знают об истинной гностике, но принимают сочинения некоторых из приблизительно 70 квазигностических сект за подлинную гностику. Несомненно, то, чему учили в гностическом ордене эзотерического знания, было недоступно непосвященным до 1875 года. Но его наиболее важные учения в настоящее время опубликованы. А теологи все еще придер­живаются своих старых авторитетов! Очевидно, для них невозможно исправить свои собственные заблуждения. Гностический орден был учрежден по указанию планетарной иерархии примерно за 300 лет до нашей эры, чтобы подготовить появление Христа. Его символы попали в руки непосвященных и были изложены по лжемудрости буквализма. И результатом стала теология.

Новый пример теологической враждебности к исследованиям был дан недавно, когда теолог с общего согласия «потребовал права духовных сил на покой от нашего любо­пытства».

Еще одна попытка помешать исследованию или остановить его, надеть шоры, чтобы «маловерные» могли сохранить свою систему теологических фикций. Эзотерик ставит вопрос: что знают теологи о «духах» и «духовных силах»? Даже используемые термины достаточно информативны. Все это настолько глупо, что этот теолог, вероятно, может основать новую христианскую секту, исходя из своего предположения, и ожидать широ­кого круга последователей.

Эзотерик может сообщить им, что «духовные силы» вполне способны «защититься» от неразрешенного любопытства. Теологи не знают, что именно это исследование было начато учениками планетарной иерархии, как и все исследования, которые всегда были опасны для теологов, так что вряд ли стоит удивляться тому, что они делают все воз­можное, чтобы предотвратить его.

Археологические и исторические исследования (филологические и т.д.) своими мето­дами никогда не могут описать прошлое. Кроме того, только тогда, когда естествознание выдвинуло свои требования к точности, они стали пытаться установить факты и в исто­рии, которая до тех пор была просто «хроникой». Но, возможно, те, кто старается уста­новить, что действительно происходит изо дня в день в политической жизни, могут нау­читься видеть, как трудно установить факты.

В своем стремлении сохранить и приумножить свою власть, правящему классу всегда удавалось фальсифицировать исторические документы всех видов до неузнаваемости. И неистощимая фантазия похоронила все под горами легенд. Стремление человека найти связи нигде не было столь губительным для фактичности, как в истории. Только когда историки поймут это, человечество освободится от своих исторических иллюзий и фик­ций.

Представления историков религий о реальном происхождении и первоначальном содержании различных религий совершенно ошибочны. Они понятия не имеют, насколь­ко ненадежны существующие исторические источники. Они совершенно неспособны, сколько бы они ни исследовали, установить требуемые исторические факты. Они не подозревают о своем незнании истории и реального хода событий прошлого. Это факт, который они могут не принять, но который остается в силе. Муза истории - сказочница, и это особенно верно для всего, что связано с религией.

Конечно, совершенно бесполезно полагать, что можно учиться у буддийских священ­ников высшего сана и т.д. тому, чему учил Будда. Это было бы так же нелепо, как спра­шивать наших архиепископов, чему учил Иешу. Нужно быть совершенно невежес­твенным в том, что история всех религий представляет собой непроходимые джунгли, чтобы верить, что можно установить истину путем исторического исследования. Свя­щенники могут только установить, согласуется ли какое-либо воззрение с общеприня­тым. Но это не означает, что воззрение правильно.

«Исторические исследования» обнаружили, что фараон Эхнатон около 1350 года до нашей эры проповедовал религию любви. И привычная спекуляция воображения тотчас же приступила к построению всех мыслимых объяснений этого явления. Один пример:

Фрейд, который был евреем, сделал Моисея одним из потомков фараона, который взял религию Эхнатона с собой, когда он бежал из Египта вместе с еврейским народом. История показывает, сколько от учения любви Эхнатона осталось у Моисея и еврейского народа. Настолько просто выдумать историю. А интеллектуальная беспомощность настолько велика, что даже «гении» могут принимать необдуманные идеи.

Но тот исторический факт, что планетарная иерархия во все века учила единству жизни, этот факт они упорно отказываются принять. Почему люди охотнее принимают ложь, чем правду? Учат только лжи, и люди всегда проглатывают ее.

Христиане ничего не знают о происхождении христианства. В своем слепом фана­тизме церковь сделала все, что в ее силах, чтобы стереть все его следы. Она система­тически уничтожала все гностические рукописи, которые ей удавалось достать. Возмож­но, это и удалось бы, если бы знание прошлого зависело от письменных документов. Однако это не так. Ибо истинная история нашей планеты с тех пор, как образовались три ее низших атомных мира (47-49), сохраняется в каузальной планетарной памяти. В этом устройстве есть много преимуществ. Мы навсегда освободились от необходимости всех экзотерических исторических исследований, которые могут быть только фальсифика­цией истории.

Все знание можно изучить в планетарной памяти. И дела самой церкви неизгладимо запечатлены в ней. Каждое каузальное Я имеет доступ к этому неразрушимому «архиву», поэтому, если церковь хочет сохранить свое положение, она должна убить всех каузаль­ных Я в будущем так же, как она это делала в прошлом.

Вся история есть более или менее обширная фальсификация реальности. Нигде это не проявляется так ярко, как в истории религий и в истории христианства в частности.

Разговор теологов о «христианских мучениках» - одно из многих доказательств их исторического невежества. В религиозных вопросах римляне были самыми терпимыми из всех народов. Они воздвигали храмы всевозможным богам, которым якобы покло­нялись чужеземцы. Первые так называемые христиане представляли другой случай. Они принадлежали к низшему классу общества и воспринимали христианство как учение о социальной революции. Они хотели свергнуть общество, чтобы захватить власть.

Гонения на христиан мотивировались не религиозными взглядами христиан, а их социально-революционной позицией, угрожавшей государству и обществу. Никого не подвергали гонениям за свою веру, пока христиане не пришли к власти. После этого христиане всегда преследовали инакомыслящих.

Типичным примером как незнания истории, так и фальсификации истории является эссе, написанное шведским епископом и опубликованное в газете «Гетеборгс-Постен» 28 октября 1963 года. В нем он говорит, что христианство (заметьте: не какая-то кон­кретная секта) всегда преследовалось. Это наглая ложь. Христиан никогда не преследо­вали за свою веру до наших времен, когда преследование было со стороны сатанизированных боль­шевиков и нацистов. Когда вы хотите освободить людей от христианской фальсифи­кации учения Христа, информируя их, тогда церковь громко кричит о гонениях и утверждает, что она всегда была гонимой.

Настоящими мучениками были те, кто осмеливался сомневаться в абсурдности цер­кви. Церковь называла этих мучеников «еретиками», преследовала их, пытала и сжигала на костре. Общее число погибших от фанатизма церкви составляет около пятидесяти миллионов, и это ужасное бремя вины, которое теологи тщетно пытаются преуменьшить или отрицать. Мы хорошо понимаем боевой клич Вольтера против церкви: «Ecrasez l'infame! Раздавите гадину!»

Если церковь вновь обретет свою власть, мы снова испытаем гонения того же рода. Церковь удивительно нетерпима. Такое учреждение не имеет права на существование. Во всяком случае, государство не должно иметь с ним дела, не должно содержать в своих университетах никаких теологических факультетов.

Следующие три аксиомы не могут быть слишком энергично утверждены:

Что христианство - этоь не учение Христа, не учение Иешу, даже не учение Павла, а учение Евсевия, евсевизм, результат систематической фальсификации учения Христа.

Что христианство - это догмы и фикции невежественных в жизни теологов.

Что христианство - самое серьезное препятствие на пути к «царству божьему на земле».

Христианство - это учение, сформулированное невежественными в жизни прелатами на соборах, которые осудили все факты, не укладывающиеся в их систему фикций: пере­воплощение, закон посева и жатвы, высшие миры, высшие оболочки Я и т.д. (факты, которые преподавались в гностическом ордене). Почему они осудили эти факты как ересь? Потому что церковь утратила бы свою силу посредника между богом и человеком, свою силу прощать иначе непростительные «грехи», если бы люди узнали о перевопло­щении и законе жатвы.

Христос не провозгласил ни одной догмы. Все они были сделаны отцами церкви и на соборах.

Все религии имеют свои догмы, которые идут вразрез с реальностью, если не в той же степени, что и христианство, которое было сформировано теологами, которые были членами черного духовенства в Атлантиде. Ни одна религия не породила столько суеве­рий, и ни одна религия не причинила столько невыразимых страданий.

Христианство - это в значительной степени черная магия. Мы полностью согласны с этим утверждением Е.П.Б.

Представления о том, что бог шпионит за людьми, осуждает их за их слепоту в жизни, убил своего сына, чтобы уметь прощать, - это такое же богохульство. Если бы люди хоть что-то знали о Законе, они бы поняли, чего стоили человечеству эти богохульства.

Христианство - это теология, это учение церкви, вещь, которую постоянно упускают из виду, и это нечто совершенно отличное от истинной религии, которая является отношением к богу. Церковь поставила себя между человеком и его богом («святым духом») и тем самым фальсифицировала учение Христа.

Это фальсификация истории теологами, когда они говорят о «Христовой церкви». Церковь с ее многочисленными священниками учреждена не Христом, который скорее смотрел на священников как на препятствия. Дух Христа никогда не был жив в церкви. Его дух был духом понимания и любви, а у церкви не было ни того, ни другого.

«Церковь» изначально задумывалась как учебное заведение (школа и университет). Она потерпела неудачу в своей задаче как тогда, когда стала фактором политической власти, так и тогда, когда проповедовала незыблемые догмы вместо рабочих гипотез и тем самым стала врагом исследований. Теологи никогда не понимали, что смысл жизни - это развитие сознания, и что этот путь есть путь «спасения», что другого пути к «спасению» нет.

Единственно правильная церковь - это «невидимая церковь», и она состоит из пятого природного царства, которое символически называется «церковью Христа».

Первые христианские общины состояли большей частью из неграмотных людей, рабов и вечно бунтующих, что соответствовало примерам диктатуры пролетариата в наше время. Эти христиане не имели никакого эзотерического знания и, следовательно, никакого знания реальности. Они были совершенно неспособны осознать значение пере­воплощения и закона жатвы. Они неизбежно неверно истолковывали все эзотерические термины, которые им удавалось уловить. Они отвергли без рассмотрения все, что не было указано в их Ветхом Завете. Именно отец церкви Евсевий по приказу императора Константина планировал, составлял и формировал «Новый Завет» Библии. При этом он объединил четыре квазигностических романа (четыре Евангелия) с выдуманной им самим историей о первых христианах (с так называемыми Деяниями апостолов). Евсевий был очень ученым и страстным коллекционером, и он обработал все, что ему удавалось достать, так, чтобы это соответствовало фикциям, всеобще господствующим. В своем собрании Евсевий имел копии посланий Павла, которые обработал в том же духе, что и другой материал.

Следует отметить, что Евсевию, несмотря на усердные старания, так и не удалось получить посвящение в подлинный гностический орден. В эзотерической истории он назван величайшим фальсификатором литературы, которую когда-либо видел мир.

То, что в так называемой Библии истинно, может определить только эзотерик, облада­ющий каузальным объективным сознанием, путем исследования в каждом конкретном случае. Вероятно, пройдет несколько сотен лет, прежде чем будет сочтено, что настало время для публикации соответствующих фактов. До этого истина будет оспариваться всеми способами и во всех отношениях верующими во всех сотнях христианских сект.

Император Константин, прозванный великим с тех пор, как он сделал христианство религией, пользующейся благосклонностью государства, был наиболее известен совре­менникам той щедростью, с которой он в амфитеатрах тысячами бросал военнопленных на съедение диким зверям, так что они в конце концов даже устали есть человеческое мясо и отказались убивать. Но никто не упоминает о таких вещах. Это могло бы умень­шить блеск и славу.

Многое в писаниях отца церкви Августина свидетельствует о его цинизме. Примером довольно мягкого разнообразия является его объяснение того, как христианство с его антропоморфизмом и монотеизмом могло победить:

«Неоплатонизм» не имел божественного героя, которого можно было бы сделать идолом масс. Его учения были непостижимы для масс. Они не предлагали удобного пути к спасению для всех. Они не грозили вечным наказанием и не вознаграждали вечным блаженством.

Иешу родился в 105 году до нашей эры. Он стал лидером гностического общества, которое уже существовало в Палестине. Он был побит камнями по наущению ордена ессеев и по приказу синедриона в 72 году до нашей эры.

Иоанн Креститель родился в 8 году до нашей эры. Он пытался подстрекать евреев к восстанию против римлян. Он крестил тех, кто хотел стать революционерами.

Иешу Бар Аббас родился в 4 году до нашей эры. Он был крещен Иоанном, но позже был отвергнут, так как не хотел применять силу, хотя и был патриотом и революцио­нером. Однако ему удалось поднять восстание, он был схвачен Пилатом и приговорен к распятию.

Первоначальные сочинения Евангелий Нового Завета были написаны гностиками в Александрии, которые верили, что они могут оказать совершенно дезориентированному человечеству того времени услугу, проповедуя послание утешения порабощенным и давая им определенные предписания для жизни. Авторитетом должен был быть, конеч­но, божественный сын, представление, с которым современный мир был хорошо знаком. Само собой разумеется, что авторы, будучи посвященными, не имели права сообщать «тайны» Христа или гностическое мировоззрение и жизневоззрение. Как они действовали при этом, довольно подробно описано в эссе «Гностика» и «Гностические символы» Лоренси. Однако посвященный может сразу увидеть, откуда они взяли те выражения, которые приписывали Христу. Можно привести один пример.

Ученики (имея против себя весь мир) часто могли потерять необходимую перспек­тиву «над гущей битвы». Однако некоторые из них могли преуспеть и в этом. Именно к этим ученикам относилось утверждение: «блаженны невидевшие и уверовавшие», хотя, конечно, оно было ошибочно передано. В своей нынешней формулировке оно премирует нерассудительность и легковерие. Это не было его намерением.

Также «явление Христа» в храме является примером квазигностической легенды. Христос никогда не появлялся в храме, пока жил в теле Иешу. Только после того, как он оставил эту позаимствованную оболочку, он появился в храме в физикализированном облике. И народ, торговцы, фарисеи и книжники бежали в ужасе от «призрака». То, что он не использовал бич, - это факт, который должны видеть те христиане, которые не ослеплены ненавистью. Такой поступок пошел бы вразрез со всей его сутью. И если бы он поступил так, как сказано в Евангелиях, его бы забили до смерти. Где же здравый смысл?

Три креста на алтаре гностиков символизировали: средний крест со «спасителем» человечества - планетарное правительство, «раскаявшийся разбойник» - планетарную иерархию (члены которой когда-то были людьми); «нераскаявшийся разбойник» - человечество. Все трое «распяты», пригвождены к «вращающемуся колесу существо­вания» в Солнечной системе, будучи вовлечены в оболочки соответствующих видов материи.

Слова Христа об отпущении грехов были искажены. А обещание, данное на кресте разбойнику, - чистая небылица.

Христос никогда не произносил слов Евангелий о «грехе против святого духа». Он хотел освободить человечество от самого понятия греха, выдумки сатанистов. Нет дру­гого «греха», кроме ошибок в отношении законов природы и законов жизни, и эти ошиб­ки подпадают под закон причины и следствия, закон посева и жатвы.

Благословение иерофанта было не просто фразой, но актом сущностного сознания, которое вызывало ливень сущностных молекул (46:7) на собравшихся учеников. Это стимулировало сущностные атомы в материях их низших оболочек.

Превратить реальность в роман - значит фальсифицировать ее. Как лучше быть скеп­тиком, чем иметь ошибочное представление, так лучше ничего не знать, чем верить в ложь. Лучше быть без символов, чем иметь символы, которых не понимаешь. Неве­жество лучше, чем обучение, которое фальсифицирует жизнь.

Чрезвычайно прискорбно, что послание Христа к человечеству, его учение о любви, получило такую формулировку в Евангелиях и еще худшую - у Павла. Все гностические идеи реальности были искажены до неузнаваемости. Гностические авторы Евангелий и Павел, должно быть, сильно переоценили рассудительность людей на нынешней стадии развития человечества: этот буквализм без знания реальности, без здравого смысла, без понимания жизни, без способности схватывать символику гностических высказываний. Они должны были предвидеть, что теологи, как обычно, неправильно истолкуют и исказят все это, так что оно выродится в новую религию. В результате получилась самая неудачная религия из всех. Это также будет доказано истинной историей религии, когда она будет написана когда-нибудь.

Савл из Тарса был посвящен в возрасте двенадцати лет (минимальный возраст) в еврейский тайный орден ессеев.

Учение ордена было обработкой халдейской Каббалы, которая была старше примерно на 30 000 лет, обработкой, которая во многих случаях было основана на неправильном представлении. Орден был крайне фанатичным обществом. Наказывали смертью того, кто осмеливался посторонним сказать что-либо, что могло быть связано с учением ордена.

Во время путешествия Савл встретил посвященного тайного ордена гностиков. Результатом их беседы стало то, что Павел попросил посвятить себя в этот орден, так как он убедился в его превосходстве в обучении. Его просьба была удовлетворена, и Савл был в Дамаске посвящен в орден гностиков. При входе он взял себе имя Павел.

После того, как он достиг более высокого осознания у гностиков, он стремился убе­дить своих старых братьев ессеев в лучшем знании, предлагая (как он думал) правильное решение теологических проблем. Поэтому он писал им о том, что ему дозволено гово­рить и, главное, о том, что ему дозволено передавать в письменной форме, а это было не очень много.

Подлинность посланий Нового Завета, приписываемых апостолу Павлу, часто под­вергалась сомнению. Как обычно, были выдвинуты разные догадки. Теологи не могут знать, что многие выражения, используемые Павлом, являются гностическими символа­ми.

Выражение Павла: «Мудрость же мы проповедуем между совершенными», показыва­ет, что он был посвященным, потому что посвященных называли «совершенными».

Теософы и другие раздули то, что «Апостол» Павел был посвященным. Но в этом воплощении он не принял «третью степень».

Когда когда-нибудь в будущем подлинные послания Павла будут опубликованы, мы сможем установить, как Евсевий и его книжники изменили эти послания до неузнава­емости. Реальный исторический ход событий всегда можно прочесть в планетарной памяти (но не в «хрониках акаши»). «Ибо нет ничего тайного, что не сделалось бы явным». Эзотерическая история не может быть фальсифицирована. Она и выглядит совершенно иначе, чем экзотерическая.

Великой ошибкой Павла было то, что он пошел на компромисс в отношении своего эзотерического понимания, попытался приспособить истину ко лжи.

Суеверие, что бог требует жертв, чтобы не посещать людей бедствиями за их грехи, царило со времен Атлантиды, передаваясь из поколения в поколение. Вместо того чтобы очистить фикцию греха и раз и навсегда отменить культ жертвоприношения, Павел дополнил эту фикцию другими: благодатью и искуплением. Он использовал легенду о Голгофе: жертвоприношение сына божьего, которое сделало все дальнейшие жертвы не­нужными. Делая это, он думал, что нашел средство нейтрализовать действия учения о грехе. Но христианство является доказательством того, как черное духовенство знало, как использовать эту версию. Власть имущие увидели возможность использовать эти фикции. И вот результат - жалкое римское зрелище, его стремление к мировой гегемо­нии, его господство над человеческими душами, над человеческой мыслью.

Тем самым Павел был основоположником христианской догматики, ставшей прокля­тием христианского мира. Своим (разумеется, неверно истолкованным) учением об искуплении Павел расстроил воздействие от послания Христа.

Только в наше время и благодаря вмешательству планетарной иерархии стало воз­можным освободить человечество от сатанинского учения о «грехе и благодати».

Чего эта догматика стоила человечеству в смысле невыразимых страданий, не может достаточно выяснить даже история, залитая кровью.

Христианство и новая религия, марксизм, - одного поля ягоды. Также марксизм стре­мится к мировому господству - с властью над человеческой мыслью и вечным рабством. То, что ему удалось увлечь и ослепить столь многих интеллектуалов, показывает силу иллюзий и фикций.

Работа Лютера была серьезной ошибкой. Христианской церкви предстоял оконча­тельный распад. Едкие сатиры Эразма Роттердамского на духовенство и религиозные обстоятельства того времени ценились даже в церковных кругах.

Тогда появился Лютер и «пробудил души». Это также вызвало к жизни религиозный фанатизм. За реформацией протестантов последовала католическая реакция с преследо­ваниями еретиков, религиозными войнами, инквизицией и иезуитизмом. Лютер задер­жал развитие на пятьсот лет.

Вместо папы римского у протестантов был свой бумажный папа, Библия. Этот пись­менный источник был объявлен чистым, неподдельным словом божьим. Рядом с фик­цией о грехопадении это утверждение является самой большой ложью христианства, и это говорит о многом. Библия была переведена на народные языки. И впоследствии не было конца толкователям и пророкам-дуракам. Выдать символичное, то есть непонятное непосвященным, неверным толкованиям нерассудительности!

Благодаря своему учению о продолжающемся божественном откровении в традиции церкви, католическая церковь может отбросить старые фикции, когда это окажется под­ходящим. Это дает католицизму огромное преимущество. Одним росчерком пера папа может отменить любую догму. Если протестантизм хочет выдержать эту конкуренцию, ему, вероятно, придется время от времени добавлять к историческим вероучениям новые документы. Только приняв такие меры, протестантизм сможет защитить тезис о чисто историческом характере старых догм. Но такая процедура дает понять, что последняя догма также фиктивна, что и без таких мер является очевидным выводом.

Эта фиктивность проявляется также в существовании сект. Странное малопонятное слово божье, допускающее так много различных толкований. В то же время оно дает возможность софистике спастись от критики, временно перенеся догму в какую-нибудь другую секту.

Юрден иезуитов - совершенная организация. При оценке большинства тайных орде­нов нужно различать управляющих и огромную массу обманутых членов. Эгоистические или идеалистические идеалы провозглашаются в соответствии с индивидуальными склонностями, так что каждый может выбрать свой идеал в качестве основного мотива и своего собственного оправдания для присоединения. Но только внутренний круг знает, какова конечная цель ордена. Внутренний круг не имеет ничего общего со степенями. Есть посвященные наивысшей степени, которые знают о цели так же мало, как и посвя­щенные наинизшей степени. Эти невежественные люди - свидетели, которые своей чест­ностью составляют необходимый внешний фасад.

Совершенны и психологические методы, применяемые орденом иезуитов. Обязан­ность повиноваться является основополагающей. Лишь в крайне редких случаях иезуиту удается освободиться от привитых ему комплексов. Совершив подготовку, он является совершенным роботом, гибким орудием в руках управляющих. Те, кто смог принести пользу ордену своей работой во внешней организации, научными исследованиями, литературной деятельностью и т.д., на этом останавливаются. Им предоставляют свободу действия, чтобы они через идеальную работу пролили внешний блеск на орден. Они могут свидетельствовать о благородных мотивах, которые в ордене весомы. Для тех, кто фанатично настроен, есть богатое поле. С пониманием духовника о том, как руководить душами, они должны сделать своих исповедников тем, чем они могут стать и чего могут достичь для укрепления власти церкви. Задачи ордена разнообразны. Каждому члену предоставляется индивидуальная подготовка и делается то, что ему больше всего под­ходит. У большинства людей есть склонность к властолюбию. Роботизированного чело­века можно легко «развратить» и, таким образом, полностью ослепить, удовлетворяя его желание власти. Этим людям можно открыть тот или иной циничный принцип, с по­мощью которого они могут, сохраняя свою чистую совесть, если у них еще есть угрызе­ния совести, обманывать самих себя.

Для предотвращения недоразумений следует отметить, что религиозные ордены или ордены, которые носят скорее социальный характер, не следует путать с орденами эзо­терического знания. Адепты последних лишь обещают никогда не разглашать ничего о своем ордене или тайном знании, которое им было дано, никогда не злоупотреблять зна­нием или властью, никогда не интересоваться «чужим делами» (таким образом, любо­пытство любого рода запрещено), никогда никому не причинять вреда, но помогать там, где могут. Обязанность повиноваться исключена. Каждый сам за все отвечает. Вся рабо­та на службе ордена является добровольной, все задачи или обязанности определяются как добровольные, самостоятельно взятые на себя и по собственной инициативе инди­видов.

Орден иезуитов подлежит реабилитации. Начало положено. Обнаружили, что Лойола в своем «наставлении тем, кто должен быть послан в миссии», увещевал их «не согла­шаться ни на малейший грех, даже если тем самым можно было бы произвести апостоль­ское завоевание всего мира». Доктор литературы, рецензировавший книгу о Лойоле, считает странным, что «это очень ясное указание могло быть понято и истолковано как означающее, что цель оправдывает средства». Стоит ли винить докторантуру по литера­туре или «современную логику» за такую невероятную наивность? Как будто не все можно сатанизировать и так было на протяжении всей истории. «Фасад» всегда был без изъянов. Практика, однако, была совершенно иной, что показали сторонники учения, когда они завоевали власть. Мы пережили то же самое в наше время через большевизм, фашизм и нацизм.

Фальсификация истории, произведенная теологами, включает также утверждение, что мы обязаны христианству идеалами гуманности. Теологи утверждают, что гуманизм - идея вселенского братства - был впервые провозглашен христианством. Им даже уда­лось протащить в «ученый мир» фикцию о том, что гуманизм есть заслуга христианства. Тысячи переписчиков все еще стремятся внедрить эту догму в умы каждого нового поколения, чтобы превратить ее в аксиому истории.

Однако правда в том, что гуманизм существовал в учениях Будды и Пифагора, Лао- Цзы и Конфуция, в учениях, которые по меньшей мере на шестьсот лет старше христи­анства. Гуманисты были посвященными орденов знания планетарной иерархии, и имен­но во всех этих орденах впервые были провозглашены терпимость и вселенское брат­ство.

Этих гуманистов недолюбливала, их очень часто преследовала церковь. Гонения на гуманистов, однако, не помешали церкви украсть их идеи. Как только новая идея одер­живала победу, церковь всегда проповедовала ее, чтобы не казаться слишком отсталой от времени. И впоследствии церковь никогда не упускала случая указать на свой нова­торский вклад.

Чем глубже изучаешь историю христианских гонений на инакомыслящих, тем боль­ше поражаешься той наглости, с которой теологи восхваляют вклад «христианства» в развитие. Разум и гуманность восторжествовали не благодаря христианству, а вопреки ему. И цена этой борьбы за свободу в виде жертв благороднейших представителей чело­вечества просто неисчислима.

Новое открытие античности - ренессанс, гуманизм и философия просвещения - было той закваской, которая постепенно, в течение нескольких столетий, пропитала господ­ствующие взгляды и облагородила их. Это можно назвать «гуманистической револю­цией».

Идеи свободы, терпимости и братства провозглашались мыслителями, поэтами и ис­следователями, освободившимися от теологических суеверий. Они вели битву, вначале казавшуюся безнадежной, против теологического мракобесия и страшной тирании церкви. Эта битва готовилась втихомолку, что было необходимо, ибо всякий раз, когда кто-либо осмеливался открыто заявить о своем убеждении, церковь отвечала террором. Но гуманные идеи имели неотразимую власть над образованными людьми того времени, и победа пришла, наконец, в XVIII веке.

Гуманизм принес ту настоящую реформацию, которую Лютер прервал и отложил более чем на двести лет, тихую, все еще продолжающуюся реформацию за свободу слова, терпимость и братство. Для исторического невежества и поверхностного сужде­ния эта революция была незаметна. Но господствующие варварские взгляды уступали шаг за шагом все возрастающему давлению.

Главным оружием гуманистов против теологов были именно те места в Новом Завете, которые говорят о любви. Теологам становилось все более необходимо утверждать не­существующую любовь как исконно христианскую идею, лишь временно забытую в жаркой борьбе за ортодоксальность. Для теологов вера в фикции была важнее всего остального. Для них «правильная вера» была сутью религии. Все остальное было вто­ростепенным. У них не было чутья к учению Будды о том, что суть религии - это понимание и участие ко всем живым существам.

То, что философы и поэты осмеливались высказывать свое мнение все более свобо­дно, объясняется тем, что, кроме покровительства либерально настроенных государей, образованные дворяне в значительной степени поддерживали их материально и давали им убежище в своих владениях.

Более глубокое изучение этой интеллектуальной революции подтверждает то, что может установить даже довольно поверхностное историческое обучение. Например, Монтень (1533-1592) описывается как «первый француз, который осмелился мыслить». Даже такая формулировка говорит красноречивее всяких слов. Огромное значение скеп­тицизма Монтеня во Франции, едких сатир Эразма Роттердамского в Германии и Англии до сих пор не было ясно осознано. Когда когда-нибудь в будущем эта борьба будет опи­сана, теологическая фикция о значении теологов для интеллектуального прогресса будет видна в своем истинном свете.

Следуя своим принципам, эти интеллектуальные революционеры были очень вежли­вы и внимательны по отношению к своим врагам, теологам. Не многие из них были побуждены своим пылким негодованием объявить открытую войну церкви, как это сделал Вольтер. В результате, конечно, он и сегодня считается на редкость гнусным пер­сонажем. Топелиус писал о нем в стихотворении: «У него не было сердца, но голова была хороша». Такова посмертная репутация на редкость благородной личности, которая тра­тила целые состояния на помощь попавшим в беду людям и рисковала всем ради правды! Но такова судьба тех, кто осмеливается бороться с ложью и подлостью, одобренными обществом.

Над широкими массами народа господствовало духовенство до тех самых пор, пока движение вольнодумцев и социализм совместно, в конце XIX века, не заставили духо­венство наконец осознать, что средневековье окончательно закончилось.

Только благодаря гуманизму стало возможным облагородить эмоции. Почитание и поклонение, которые могли культивироваться ранее, были продиктованы в конечном счете страхом перед богом гнева и не облагораживали эмоции.

Только благодаря гуманизму свободомыслящий мог, борясь, обеспечить себе право свидетельствовать об истине: «Конечно, есть космические существа. Но нет никого, кто имел бы хоть одну черту общего с таким отвратительным чудовищем, как Яхве».

Дерево познается по его плодам. И плоды христианства в течение двух тысяч лет сви­детельствуют достаточно для того, кто способен видеть. Гуманистическая религия ни­когда не стала бы пытаться спасти человечество с помощью дьявольского бога, с пытками и сожжением на костре.

Тот гуманист, который становится христианином, жертвует разумом, культурой и гуманностью. Он свидетельствует о том, что он никогда не был гуманистом, а был человеком, не знающим истории и невежественным в общих вопросах, поверхностным оценщиком, не знающим реальности и жизни, человеком, чей «гуманизм» был легко­мысленной игрой со всевозможными фразами. Иначе это сальто-мортале сделать невоз­можно.

Все великие гуманисты отрицали христианство в существенных отношениях и в не­двусмысленных выражениях. Даже Эрик Густав Гейер, в остальном осторожный чело­век, был привлечен к ответственности за это.

Вклад гениев-гуманистов в культуру и развитие нельзя переоценить. Именно они облагородили христианство, сделали его гуманным, насаждали ту малую существую­щую толику свободы мысли, терпимости и понимания универсальности братства.

В истории христианства говорится о христианской церкви мучеников, но это типич­ная фикция, придуманная историей религии. С момента своего первого появления в качестве церкви христианство преследовало всех инакомыслящих, и жертвы этой церкви на протяжении веков составляют около пятидесяти миллионов человек. Лучше бы церкви ничего не говорить о мучениках. Ни одна другая религия не имеет аналога христианскому преследованию инакомыслящих.

Из всех видов ненависти odium theologicum (теологическая ненависть) всегда была худшей. Зверство не было хуже у нацистов. Большинство человечества во все времена находилось на стадии варварства и остается там до сих пор. То, что историки не выяс­нили этого, свидетельствует об их невежестве, некомпетентности или трусости.

Только через французскую революцию 1789 года люди начали получать разрешение «свободно мыслить», думать иначе, чем позволяла теология, парализуя всякую мысль. Тот, кто не верил так, как верили теологи, считался в сговоре с дьяволом и сжигался на костре. Многие люди были сожжены еще во времена Вольтера за то, что теологи называ­ли «богохульством». Эти люди были не только «ведьмами», как нас уверяют историки. Большинство историков не исследователи, а переписчики. Их источники - всего лишь легенды более чем на 90 процентов.

Церковь пытается защитить свои злодеяния в прошлом, утверждая, что они должны быть возложены не на христианство, а на людей. Разве они не понимают, что извращено учение, которое делает возможными такие безумные истолкования? Другими словами, что проповедуемое учение не есть учение мудрости и любви. Учение, проповедуемое Павлом, согласуется с иудаизмом, противоположным учению Иешу. Иешу порвал с учением, которое представляло бога карающей праведностью и кото­рое идиотизировало человечество и зверски обращалось с ним сатанинским изобретением греха как преступления против бесконечного существа, наказанием за которое, следо­вательно, должен быть вечный ад.

В пользу Анни Безант (она же Гипатия, она же Джордано Бруно) свидетельствует то, что в своей книге «Эзотерическое христианство» она так великодушно относилась к христианству, к учению, которое она узнала как Гипатия и которое стоило ей жизни, когда ее разорвала на куски христианская толпа. Но прежде чем она вспомнила эзотерику заново, она уже была в Фабианском Обществе грозной разрушительницей всех священников. Прискорбно, что она так и не опубликовала результаты своих глубоких исследо­ваний экзотерического христианства. Это избавило бы тысячи людей от ненужной рабо­ты.

Расовая политика Южной Африки была типична для того христианства, которое объединило Ветхий и Новый Заветы в одну Библию («чистое, неподдельное слово божье»). Для буров еврейский взгляд на человечество всегда был в согласии с «волей бога».

История христианства - это во многом история нетерпимости, фанатизма, религиоз­ной ненависти. С религиозными войнами, преследованиями еретиков, судебными про­цессами за колдовство, пытками и сожжениями на костре инквизицией, это была самая жестокая пародия на ту религию мудрости и любви, которую проповедовал Христос.

Что касается церкви, можно сказать, «vestigia terrent», следы устрашают. Ее история написана кровью, террором и пытками. Миллионы мучеников свидетельствуют против ее. Количество страхов жизни и сомнений о праведном боге, вызванных ее учениями, неизмеримо.

Как социальное явление христианство с самого начала было варварской религией, и пусть христианские историки религий ищут сколько угодно фальсифицированных доку­ментов, чтобы доказать обратное.

Как слепой буквализм может одурачить и ожесточить людей, которые в остальном высокообразованны, высокоинтеллектуальны и добросердечны, показывает христиан­ство на протяжении его двухтысячелетней истории.

Вообще-то, нам не нужно изучать историю христианства, чтобы установить это. У современных христиан есть много варварских методов. Епископ Биллинг в Вестеросе заявил в 1882 году, что «лучше взять новорожденного ребенка и разбить его о камень, чем позволить ему остаться некрещеным», и еще в 1950 году епископ Бу Гиерц в Гетеборге сказал то же самое, оба, очевидно, «вдохновленные» псалмом 136 из Псал­тыря. Человек должен быть совершенно слеп, чтобы не видеть, что подобные заявления являются достаточным доказательством того, что христианство является искажением учения Христа. От такого христианства, Господи, избавь нас! Но так оно и есть. И поэтому его следует отменить.

Церковь - оплот нетерпимости. Похоже, до сих пор не осознали, что терпимость - неотъемлемая часть религии, основанной на непреклонной догматике. Согласно этой догматике, всякое другое воззрение есть заблуждение и с ним надо бороться.

Утверждают, что в последнее время буддисты также стали воинственно настроен­ными. Если так, то это неудивительно. Против таких агрессивных религий, как все формы монотеизма (иудаизм, христианство, ислам), проповедующих «единственную истину» и навязывающих свои взгляды другим, как только они приходят к власти, у них нет другого выбора, кроме самозащиты.

До сих пор христианские церкви и общины публично не утверждали принцип терпи­мости, право каждого человека иметь свое собственное мнение во всех вопросах жизне­воззрения, его право мыслить все, что он хочет. Напротив, существует явная тенденция к неодобрению всех мнений, не согласующихся с учением церкви. До тех пор, пока церковь не утвердит принцип терпимости, она остается нетерпимой в принципе и, если бы она вернула себе прежнюю власть, объявила бы все «ереси» вне закона.

Факт в том, что преследование еретиков является «кармой» церкви и остается тако­вой, даже если церковь публично признает эти гнусные преступления против человеч­ности, против закона свободы и закона единства.

Церковь жалуется на своих открытых врагов. Этих врагов церковь сама нажила себе своими преступлениями. Те, кто познал христианскую любовь в застенках и на костре, вероятно, навсегда излечились от этой любви. Это также объясняет ту яростную нена­висть, с которой во многих случаях борются с любой религией.

На более низких стадиях развития религия обязательно является как нетерпимой, так и агрессивной. Этому человечество должно было научиться в течение нескольких тысяч лет.

Суть единственно истинной религии есть любовь и свобода.

Напоминать о преступлениях церкви - не значит нападать на учение Христа, но явля­ется важным указанием на то, что религиозное обучение не имеет того облагоражива­ющего эффекта, в который они все еще верят и о котором утверждают, что он имеется. Кроме того, теологи не производят такого эффекта и сегодня.

Если бы церковь вновь обрела ту же власть, что и в средние века, мы бы пережили те же звериные гонения на инакомыслящих, что и в те времена. Это существенное понима­ние, которого не может иметь так называемая психология религии, ибо она так же отор­вана от реальности, как и психология вообще. Как только какая-либо группа людей ста­нет фактором власти, стремящимся сохранить и, желательно, увеличить свою власть, они не обратят внимание на «такую нелепую фикцию», как право человека, право индивида. Если бы социальная психология могла чему-то научиться из современной истории, то такие явления, как фашизм, нацизм, большевизм, должны были бы быть достаточно поучительными.

Мы удивляемся поразительному историческому невежеству и психологической не­рассудительности того старшего преподавателя, который в лекции в «Ассоциации хрис­тианской общественной жизни» мог утверждать, что «добрые дела неверующих - всего лишь подражание христианской этике». Это ослепительный религиозный фанатизм во всей своей красе. Две тысячи лет теологической тирании, сжигание еретиков из христи­анской любви и этика христианской нетерпимости сделали все возможное, чтобы унич­тожить этику классической философии. Во все времена история фальсифицировалась в пропаганде фанатичных идиологов. Хороший старший преподаватель должен был бы изучить Свод законов Швеции, который является результатом обработки здравым смыс­лом человеческого жизненного опыта, но не является результатом христианской этики. Нашим теологам не повредило бы, если бы они в своем образовании получили некото­рую подготовительное обучение правоведению и философии права. Тогда можно было бы избавиться от подобных глупостей.

Сокрушительно свидетельствовал «странствующий священник», Давид Петандер, в 1913 году, заявляя: «Мы должны прекратить миссионерскую деятельность, потому что миссионеры не на более высоком уровне, чем христианские общины, и это не то, во что стоит обращать кого-либо». Среди присутствующих при этом заявлении были директор Натанаэль Бесков; Хенрик Берг, доктор философии и доктор медицины; и Аксель Веннер, викарий прихода Святого Иоанна в Стокгольме.

Причина, по которой теософия, с тех пор как она впервые появилась (книга Блаватской «Разоблаченная Изида»), систематически боролась с яростью и всеми вероломными методами теологической ненависти, заключалась в ее безжалостном разоблачении тео­логической фальсификации учения Христа и всех позоров церкви на протяжении всего ее существования. Можно добавить, что лучше быть «без чувства истории», чем иметь полностью фальсифицированное мнение о прошлом.

Даже сегодня молитва гуманистов звучит так: «Господи, не дай церкви вернуть себе власть». Церковь никогда не поднималась выше общего уровня развития. И этот уровень все еще относится к низшей эмоциональной стадии (сферам отталкивания).

Теологам не хватает знания реальности. Они ничего не знают:
1) о трех аспектах существования
2) о космических мирах и их природе
3) о различных оболочках человека в разных мирах
4) о высших природных царствах
5) о смысле и цели существования
6) о законах жизни.

Без этого знания они живут, кроме своей жизни в физическом мире, в иллюзорном мире, созданном их воображением. Соблазнительный принцип «делать зло, чтобы вы­шло добро» идет вразрез со всеми законами жизни.

Христианское теологическое учение о том, что человек абсолютно греховен и непо­правимо зол, имеет видимость за себя, и поэтому оно обладает внушающей силой. Но теологические объяснения состояния человека свидетельствуют о полном незнании бес­смертия Я, эволюции через различные природные царства, превращения животного в человека, различных видов сознания, особой реальности эмоциональности с ее привлече­нием и отталкиванием, реакций человека на космические вибрации по закону наимень­шего сопротивления, абсолютного закона причины и следствия во всем, что происходит. Теологи ничего об этом не знают, и они не в состоянии постичь эту реальность. Их мышление исходит из ментальной системы, в которую они верят и в которой они не смеют сомневаться, ментальной системы, которая суммирует их невежество и суеверие.

Во все времена и у всех народов теологи предлагали «камни вместо хлеба». Тем самым они воздвигали препятствия на пути к истине, мешали людям найти свой соб­ственный путь. Собственное Я человека показывает ему путь, истину и жизнь, ибо Я божественно по своей сути. Заблуждение - это часть поиска.

Величайшая ошибка теологов - сделать Христа уникальным явлением в человечестве. Это правда, что будучи 44-Я (в настоящее время он собирается стать 42-Я во втором божественном царстве) и членом шестого природного царства, он значительно опережал остальное человечество в своем развитии сознания. Но вся эта идиотизирующая безот­ветственность называть его «сыном божьим», жертвой за грехи человечества, жертвой за самоправедность бога, искупителем гнева божьего и т.д., совершенно исказила смысл его миссии. Это самое ужасное богохульство против планетарного правителя (28-Я), какое только можно себе представить. Обвинение тех высших царств, которые живут, чтобы служить эволюции и развитию сознания всей жизни, в применении самых варвар­ских, жестоких и бесчеловечных способов рассмотрения, свидетельствует о полном отсутствии рассудительности и человечности.

Согласно христианскому вероучению, Христос вернется «судить живых и мертвых». Это три серьезные ошибки в одном предложении. Он вернется, чтобы служить. Бог никогда не может судить. Смерти нет. Бог никогда никого не может отделить от себя, так как он един со всем. Ему не нужно судить, ибо закон посева и жатвы следит за тем, чтобы «справедливость свершилась».

Гностическое выражение, которое теологи совершенно неправильно поняли, как и все остальные, - это «отделение овец от козлов». В гностическом ордене посвященных называли «козлами», а непосвященных - «овцами». Этот символ означал, что людям будет предоставлена возможность самим выбирать, хотят ли они воспользоваться воз­можностью перейти в пятое природное царство под влиянием вибраций и личной близости Христа или остаться в четвертом царстве.

Не имея знания о реальности и жизни, теологи считали себя способными истолковать попавшие в их руки гностические символы и, конечно же, неправильно понимали сим­волическое выражение «благодать». Это просто означает, что человек находится в луч­шем положении, чем он того заслуживает. В своих десятках тысяч воплощений он совер­шал такие зверские поступки, что, если бы он должен был заплатить за это сразу, жизнь не смогла бы продолжаться. Есть много старых посевов, которые должны быть пожаты, и им придется подождать, пока он не обретет качества привлечения и не получит возможности исправить жизнью служения те страдания, которые он причинил другим существам.

К этому следует добавить то, что если бы он не получил помощи для развития своего сознания, не получил знания реальности в подарок от высших царств, он никогда не смог бы найти путь к высшему царству. Своей самообретенной, отталкивающей основной тенденцией он сделал невозможным для себя найти путь самостоятельно. Ибо только стремление к единству ведет нас вперед и вверх. Поэтому речь идет о весьма незаслуженной «благодати».

Обыденное, вульгарное понятие «кармы» оказывается несостоятельным и в этом от­ношении. Жизнь не так проста, чтобы простые интеллекты, располагающие несколькими разрозненными фактами, подходили в качестве интерпретаторов реальности.

Вряд ли можно утверждать, что теологи обладают слишком обширным знанием о реальности. «Материальный мир» (физический мир) и «духовный мир» - единственно существующие для них миры.

Когда теологи, подобно Андерсу Нюгрену из Лундского университета, отрицают существование сверхфизических миров, они соглашаются с еврейской теологией, согласно которой нет иной жизни, кроме физической. Тогда ученым остается объяснить, как Христос мог сделаться «невидимым», когда он был в физическом теле после своего «воскресения». Несомненно, это было одно из «необъяснимых чудес». Но бог, где же он, ведь он тоже должен быть физическим?

Единственный народ, отрицавший сверхфизическое существование, умел казаться христианам самым религиозным народом. Бесспорно, это достижение теологов.

Теологи называют Платона язычником. Он не был крещен. И он учил метемпсихозу. Невежды переводят это слово как «переселение душ». Это неправильно. Платон был посвященным и научился отличать переселение душ от перевоплощения.

Теологи не знают, что смысл жизни - это развитие сознания индивида. Даже те тео­логи, которые признали, что жизнь души продолжается после растворения организма, имеют очень туманные представления об этом продолжающемся существовании. Они также не знают, что человек как физическое существо должен обрести все качества и способности, необходимые для того, чтобы войти в «царство небесное» (пятое при­родное царство). После «смерти» нет дальнейшего развития сознания, а только иллюзор­ная жизнь между воплощениями. Физическая жизнь - это единственно существенная жизнь человека, единственно реальная жизнь. Когда человечество осознает это, оно устроит свои физические условия так, что все будут иметь возможность жить наилучшим образом, без трений с другими, как условие реализации смысла жизни. Теологи не поня­ли этого, так как их несостоятельные догмы ослепили их.

Сейчас люди подхватили новое выражение, «законы жизни», и, как обычно, оно сразу идиотизировано. Когда люди поймут, что им не следует верить, будто они знают значение слов и выражений навскидку? Каждый понимает его по-своему неправильно, и тогда этот термин испорчен.

Когда ученый на телевидении делает смелое заявление: «законы жизни находятся в христианстве», это не должно оставаться бесспорным. Сказав это, он показал, что не знает, о чем говорит. Но ныне много требовать такое. Вся история христианства пока­зывает, что церковь никогда ничего не знала ни о каком законе жизни. О них знали только посвященные орденов эзотерического знания. Они были неизвестны непосвящен­ным до 1875 года. С тех пор фальсификация истории и в этом отношении продолжалась непрерывно. И лжемудрость умников, зная все лучше всех, как обычно выдвигает пред­положение, что «это было, конечно, то, что они на самом деле имели в виду». Кто такие «они»? Соборы, папы, инквизиция?

Согласно учению церкви, наша планета была центром вселенной и единственно обитаемой. Тот факт, что наша планета одна из малых в одной из малых солнечных систем нашей вселенной, был учением, которого ранняя христианская церковь боялась с правильным инстинктом и боролась с ним в течении столетий с такой жестокостью, которая могла быть вызвана только страхом. Когда папские буллы перестали приносить пользу, церковь прибегла к отчаянному средству, притворившись, будто это учение не имеет никакого значения.

В своей книге «Эзотерический буддизм» (стилистический шедевр) Синнетт говорит об этом: «До сих пор это притворство имело успех, превосходивший самые радужные надежды его изобретателей. Испытывая ужас перед астрономическими открытиями, она (церковь) приписывала людям в целом более беспощадную логику, чем они, как выяс­нилось со временем, были склонны использовать». Оказалось, что люди, как правило, готовы делать то, что эзотерики призывают нас не делать: держать науку и религию в отдельных мысленепроницаемых отсеках. Так долго и так полно они продолжали при­менять этот принцип, что сама абсурдность догмы была принята скорее как доказатель­ство ее достоверности.

По-видимому, церковь с помощью ослепительной казуистики сумела заставить сво­их верующих сказать вместе с Тертуллианом (автором казуистики): «Это вполне досто­верно, потому что это неразумно» и «это несомненно, потому что невозможно».

Мы понимаем, что теологи отрицают всякое развитие. Они боролись, пока это было возможно, с теорией биологической эволюции. Они изо всех сил борются со знанием эволюции сознания через различные природные царства. Тем самым они показывают, что сами неспособны к эволюции.

Это хороший знак, что церкви обезлюдели. Это свидетельствует о том, что здравый смысл наконец начинает развиваться. Человечество не позволяет себя в конечном счете идиотизировать.

Теология обладает странной способностью устранять здравый смысл. Чудесное послание, содержащееся в учении Христа о зародыше божества в человеке, который, когда его заставляют расти и развиваться, приносит самый славный плод (осознание божественности всей жизни благодаря неотъемлемой доле в космическом едином сознании), было искажено в абсурдного бога и абсурдное учение о спасении.

То, что планетарная иерархия называет «разрушением принципа разума», или эзоте­рик называет «идиотизацией», - это принятие абсурдов против здравого смысла, добра, единства. Теологи являются примером этого. Когда они перерождаются и их заставляют заново вспомнить теологическую систему, почти неизгладимо закрепленную в их подсознании, это сразу же кажется настолько очевидным, что они никогда не усомнятся в ее правильности.

Не следует ожидать, что вы сможете влиять на тех, кто сформировал или принял мен­тальную систему. Они «спасены» на это воплощение. Они смогут переучиться только в своем следующем воплощении. Ментальные системы непоколебимы. Новые факты раз­рушают систему, и большинство ее приверженцев не могут ни справиться с этим, ни сформировать новую систему. Если система закрепилась в их подсознании почти неиз­гладимо, может пройти много воплощений, прежде чем ее можно будет разрушить. Те, кто в течение нескольких воплощений изучал одну и ту же систему (схоласты католи­ческой церкви, теологи и т.д.), могут стать идиотизированными до такой степени, что они не могут освободиться, пока эти системы все еще господствуют над какой-то боль­шой группой, и, следовательно, у них есть перспектива найти ее снова. Как правило, те, кто переходит из одной веры в другую, связываются со своей старой. Ее они узнают.

Человек становится теологом, принимая теологические догмы, которые составляют собственный мир мысли, который не соприкасается с реальностью в целом. Теологи живут в этом мире мысли, руководствуются его фикциями и не могут мыслить о вещах, не связанных с ним. Теологическая литература заполняет целые библиотеки. И тот, кто живет в этой литературной атмосфере, становится неспособным мыслить иначе, чем в терминах теологических фикций. Соответствующее, конечно, относится к философии и науке. Большая разница, однако, состоит в том, что в других системах критический разум признается нормой мышления и, таким образом, позволяет критиковать самые фунда­ментальные догмы, что исключено в вопросе теологии. Если вы прикоснетесь к этим догмам, вы уже не «христианин», а язычник и не имеете права голоса. Это окончательно устраняет здравый смысл. Установленные, твердые догмы, в которых нельзя сомневать­ся, которые нельзя критиковать, делают теологию недостижимой для здравого смысла.

«Свободная воля» людей, гарантированная законом свободы, от божественного про­извола, в сочетании с их эгоизмом, служит единственным препятствием к развитию сознания без трений. Люди хотят быть спасенными самым удобным способом, чтобы быть избавленными от того, чтобы делать что-то для этого. Они молятся богу, чтобы им было дано все, чтобы злоупотреблять тем, что они получают, и не задумываясь о том, что другие тоже нуждаются в чем-то, и то, что бог дал бы им, он должен взять у других, которые страдают от реальной нужды. Все это показывает поразительное отсутствие здравого смысла и слепоту к благополучию других, что может привести только к гибели.

Те, кто сегодня, несмотря ни на что, становится священником, - это те люди, которые были священниками в своих предыдущих воплощениях и в своих новых жизнях следуют закону наименьшего сопротивления. Они уже идиотизировали свой разум и невосприим­чивы к здравому смыслу.

«Центральная часть учения церкви» - это ряд догм, которые не только основаны на неправильном толковании эзотерической гностики, но и идут вразрез с реальностью и здравым смыслом, являются богохульством против божественности жизни и имеют идиотизирующий эффект. То, чему учит церковь, не есть учение Христа. Бог - это не гнев. Бог - это не самоправедность. Бог никого не осуждает. Закон божий есть великий Закон, и в нем нет ни заповеди, ни запрета. Нет никакого «греха против бога». «Грех», если употребить это идиотизированное слово, - это ошибка что касается Закона, но не преступление против бога, который потребовал бы за это вечного наказания в аду.

Теологические догмы кажутся неискоренимыми, что объясняется не только постоян­ной пропагандой в школе и церкви, но и тем, что эти догмы соответствуют ментальным формам в ментальном мире, которые в течение многих столетий ежедневно подкреп­лялись человеческим мышлением. Энергичная пропаганда представителей науки была необходима для образования в ментальном мире новых мыслеформ, которые могли бы заменить теологические. Мыслеформы философов были менее значимы, так как фило­софские представления никогда не были приняты массами и в основном были осознаны как фикции. Борьба здравого смысла за идеи реальности еще далека от завершения.

Теологическое учение о спасении опровергается осознанием того, что смысл сущес­твования - это развитие сознания и что это личное дело каждого.

Согласно теологическому фикционализму, бог должен был принести в жертву своего единственного сына, чтобы уметь простить варварскому и зверскому человечеству его «грехи» (преступления против «божественных заповедей», о которых человечество не знало). В то же время евреев преследовали за то, что они «распяли Христа». Согласно требованиям самой элементарной логики, они оказали человечеству услугу, поскольку это был единственный поступок, который позволял богу прощать. Однако мы не должны требовать логики и разума.

Теологическое учение об искуплении опровергается пониманием того, что бог не может гневаться и не нуждается в искуплении, что он никогда не давал никаких запо­ведей или запретов и что никто не может совершить против него никакого преступления.

Представление о том, что гневный бог должен быть искуплен кровавыми жертвопри­ношениями, было изобретением черного духовенства в Атлантиде. Эта сатанинская ложь вселяла ужас в невежественных в жизни людей. Тот, кто вызывал недовольство духовенства, всегда мог быть выделен как тот, на кого божество гневалось и кто был причиной плохого урожая или других стихийных бедствий.

Человечество нуждается в спасении, но не от ненавидящего бога, а от своих суеверий.

«Тайна Христова страха смерти» - это построение теологического воображения, не имеющее соответствия в реальности. Для 43-Я нет ничего похожего на страх смерти. Страдания, перенесенные Христом, были той сильной болью, которую такое существо должно испытывать, глядя на полностью дезориентированное человечество, лидерами которого были черные маги (даже если неосознанно).

В этом теологическая догматика допускает роковые ошибки:
1) Библия - это не слово божье и не религиозный авторитет
2) бог не есть гнев
3)бог не самоправедный ревнитель
4)грех не является преступлением против бога
5)нет космического сатаны
6)ада нет
7)нет божественных наказаний
8)нет благодати божией
9)совесть - это не голос бога в человеке
10)нет греха и, следовательно, нет отпущения грехов
11)нет божественных заповедей или запретов
12)бог не защищает истину на земле
13)физическая жизнь - не юдоль печали
14)нет ни рая, ни ада
15)бог не делает того, что могут сделать люди
16)никто не знает воли божией и не имеет права утверждать, что знает.

В Евангелиях есть два высказывания, характерные для ученых: «Из Назарета может ли быть что доброе?» «Рассмотри писания и увидишь, что из Галилеи не приходит пророк». Так автор легенды делает настоящую пародию на один из многих критериев истины, используемых учеными. При отсутствии понимания выдвигаются такие спосо­бы рассмотрения и аргументы. Где разум? Увы, нужды в нем нет. Человеку нужно только быть ученым и уметь рассмотреть писания.

Соответствующие исторические явления, конечно, должны смущать людей благо­родных чувств. Тот факт, что они были возможны, однако, должен дать психологам пищу для размышлений, когда они изучают человеческую природу. Сила догм оглуп­лять, ослеплять, отравлять и жестоко обращаться с людьми просто немыслима для не­опытного.

Для теологов духовная реальность - это их догмы.

«Когда кто-то искал живого Христа, ему показывали скелет, соединенный с софисти­ческой эрудицией. Живой был заменен скелетом догм, которые больше всего на свете были предназначены для охлаждения сердечного тепла. Творения неразумия были выда­ны как произведения божественной мудрости».

Теологи заявляют, что человеческий разум не может понять теологические догмы, которые тем не менее были сформулированы теологами. Ни Будда, ни Христос не фор­мулировали никаких догм. Для осуществления «царства божия» на земле, «вселенского братства», выражения единства всей жизни не нужны никакие догмы.

Когда некая догма была окончательно опровергнута исследованием, безответствен­ные теологи сразу же поспешили заверить, что эта догма была неважна, что она не каса­лась «ядра веры». Вероятно, именно поэтому они так рьяно и так долго отрицали факты, опровергавшие догму.

Фикция о ядре веры была неплохой выдумкой. Она долго выживет, до того как догма- ядро тоже рухнет. Теологам следует дать совет не защищаться. Ибо каждая новая защита - это новый софизм, который раскрывает все больше фикционализма, серьезно разобла­ченного еще раньше.

Теологи ведут двойную интеллектуальную жизнь. Наука и критический разум хранят­ся в одном отсеке, догмы - в другом. Эти два отсека не сообщаются друг с другом. В зависимости от необходимости дела они открывают то один отсек, то другой. По-види­мому, таким самообманом можно выполнить многое.

«Видеть - значит верить,» говорит один теолог. Именно с помощью таких софизмов они работают над необходимым смешением понятий и оглуплением. Видеть - значит знать, а не верить. Видение чего-то всегда дает некоторое знание. Вера всегда в каком- то отношении идиотизирует.

Софистика включает в себя использование всевозможных хитростей и уловок для борьбы с фундаментальными фактами науки с помощью мифологии невежества.

Когда теологи довели свои фикции до абсурда и не могут больше защищать их ни одним из своих бесчисленных софизмов, можно услышать, как они говорят, что рас­сматриваемая догма больше не принимается «современными теологами». Это тоже софистика. Когда церковь раз и навсегда установила свое вероучение, отдельные теологи не имеют права проповедовать свои собственные различающиеся мнения. Если они все же это делают, то учение церкви - явная ложь, а теологи безответственны. Но теологам нужна эта путаница, эта двусмысленность, эта «двойная бухгалтерия», чтобы не быть вынужденными признать, что Библия - это не слово божье, что догмы - это не истины, что они не верят в то, во что, по их словам, верят. Нельзя отделаться от мысли, что теологи уничтожили инстинкт истины, честности, искренности. Они живут в атмосфере двусмысленности, полуправды, четверти правды и откровенной лжи.

Для борьбы с авторитетом папы протестантские церкви сделали Библию чистым, не­поддельным словом божьим.

Кардинальной, непоправимой ошибкой католицизма является церковь как божествен­ный авторитет. Ни одно учреждение не имеет права жизни, чтобы встать между индиви­дом и его правом на свободу. Это нарушение закона свободы. Католик пытается спасти себя от ответственности за дела церкви, софистически говоря, что под церковью не под­разумеваются ее несовершенные представители. Однако эти двое никогда не могут быть разделены. Церковь несовершенна, потому что она должна быть представлена людьми. То, что ее догмы являются человеческими творениями, - это другой вопрос, но и он вполне достаточный, чтобы прояснить саму абсурдность ее притязаний.

В течение четырехсот лет историки в протестантских странах соглашались с утвер­ждением, что протестанты борются за свободу мысли. Однако это утверждение является очевидной ложью, поскольку «свобода мысли» состояла в том, чтобы мыслить так, как это делали протестантские теологи, а не католические. Это обычная «свобода»: «право» мыслить так, как повелели власть имущие.

«Все в Библии - это слово божье». Следовательно, Ветхий Завет с его варварством так же божественен, как Нагорная проповедь Христа.

Если вы попытаетесь доказать эту нелепость, теологи защищают Ветхий Завет тем, что он содержит «обетование», и Новый Завет - тем, что он показывает «исполнение обетования». Бог обещал убить своего сына и сдержал свое обещание.

Библию называют «чистым, неподдельным словом божьим». Это просто грубая ложь и ужасное богохульство.

Нужно быть безнадежно нерассудительным, чтобы назвать собрание сочинений, на­писанных невежеством и составленных произволом в Библию, «чистым, неподдельным словом божьим», чтобы верить, что иудаизм (Ветхий Завет) и учение Христа (Нагорная проповедь) в равной степени являются словом божьим, что учение Христа, учение Павла и учение вселенских соборов есть одно и то же учение.

Как долго еще остается до того, как человечество обретет здравый смысл, и как фик­ции могут идиотизировать людей, явствует из их веры в Библию как в «чистое, непод­дельное слово божье».

Библия изначально была собранием символических книг. При переводе они пытались расшифровать символы и таким образом перетолковали их. В результате получились идиотизированный текст и фальсификация огромных масштабов, собрание фикций, легенд, небылиц.

Ветхий Завет - это обработка представлений, которые молодые евреи составили себе, когда они получали образование в вавилонских храмах и им позволяли читать символи­ческие писания, хранившиеся в храмовых архивах, в том числе халдейскую Каббалу. Таким образом, это украденное, заблуждение и искажение.

Евангелия Нового Завета изначально были гностическими романами, предназначен­ными для непосвященных.

После того как Новый Завет, сфабрикованный Евсевием, был принят на первом Никейском соборе в 325 году, церковь начала совершенно исступленную и чрезвычайно эффективную охоту за всеми древними рукописями. Единственно сохранившиеся под­линные рукописи находятся во владении планетарной иерархии. И они не будут обнаро­дованы, пока человечество само не осознает, что Новый Завет должен быть фальсификацией.

В этой связи можно упомянуть, что Блаватская говорит, что Тишендорф был введен в заблуждение русским правительством, обнаружив в монастыре Святой Екатерины на горе Синай Завет, которого там раньше не было и который, как он полагал, относится к раннехристианским временам. Он до сих пор считается подлинным. Какие гнусные дела не совершались в «защиту веры»? Почему они не могут понять, какие мотивы движут этими отчаянными попытками защитить ложь любой ценой?

Писания Библии - Писания Ветхого и Нового Заветов - имели решающее значение для иудаизма, христианства и ислама. Поэтому группа каузальных Я, обладающих спо­собностью изучать планетарную каузальную память всего хода событий в мирах чело­века с тех пор, как возникла планета, считала, что они должны исследовать происхож­дение этих писаний. Они обнаружили, что все писания, о которых идет речь, претерпели множество преобразований до того, как они получили свою нынешнюю форму. Нигде они не нашли никаких следов семидесяти толкователей, которых Птолемей, как говорят, держал взаперти, пока они не перевели безогласовочный еврейский текст Ветхого Завета на греческий. Автор этой легенды - Иосиф Флавий, которого эти каузальные Я признали «великим лжецом».

Следует надеяться, что каузальное Я посвятит себя написанию комментариев к Еван­гелиям Нового Завета Библии, доказывая их абсурдность. Евангелия изобилуют заявле­ниями, которые Иешу не мог сделать.

Это правда, что Библия содержит эзотеризмы. Но они перемешаны наугад, помеще­ны в такие контексты, которые в большинстве случаев искажают их смысл, и поэтому они в целом бесполезны.

У бога есть другие дела, кроме как «проповедовать свое слово», устанавливать запре­ты и пытаться вразумить невежественное в жизни, варварское человечество, которое изгнало планетарную иерархию, членов пятого природного царства, единственных, кто обладает знанием реальности, жизни и Закона. Планетарный правитель следит за тем, чтобы смысл и цель жизни были реализованы, несмотря на все сопротивление, оказыва­емое невежественными эгоистами, которые в своей глупости не заботятся о законах жизни. Человек получил свой разум для того, чтобы использовать его. Разум есть результат эволюции, «дар божий людям».

Едва ли существует другая сфера, где конструктивное воображение проявляется в таком изобилии, кроме как в толкованиях различных сект о выражениях, притчах и т.д., встречающихся в Библии, особенно в Новом Завете. Сопоставление всех этих различных истолкований было бы очень поучительным. Это подтвердило бы эзотерическое пони­мание того, что только каузальное исследование в каждом конкретном случае может определить, что действительно произошло и что действительно подразумевалось под этими высказываниями.

Невежественные в жизни люди не в состоянии истолковать символы и смысл Библии, Евангелий и всех Посланий (первоначально гностических трактатов). Они неверно ис­толковали их во всех отношениях. Вот почему теологи во все времена фальсифици­ровали истину и уводили людей от реальности. Это не нападение на их честность, но, безусловно, утверждение об их непоправимом жизненном невежестве.

Всякий раз, когда сообщество прикрепляло свой взгляд на жизнь к какому-нибудь бумажному папе, оно прерывало свою связь с жизнью.

Карин Бойе: «Да, но тогда мы должны прежде всего запретить Библию, ибо это самая худшая книга». Во всяком случае, ни одна другая книга не причинила человечеству таких невыразимых страданий и не сумела идиотизировать и ожесточить человечество до такой степени, как Библия.

Монотеизм, это воюющее с разумом восприятие реальности, является изобретением евреев, так же как и этот злобный, мстительный и кровожадный бог Яхве. То, что хрис­тианство и ислам приняли эти две фикции, делает эти религии еврейскими сектами.

Христиане приняли бога евреев, Яхве, но изменили его в некоторых отношениях. Яхве евреев требовал кровавых жертв, чтобы не погубить свой собственный народ. После Иешу это, конечно, пришлось изменить. Теологическая изобретательность заме­нила ненависть самоправедностью, которая не могла простить. Главное было сохранить фикцию греха как преступления против бесконечного существа. Но поскольку все грехи были прощены через Голгофу, отныне было разрешено человеку совершать любые пре­ступления без наказания, если он только верил в фикцию (по протестантскому изложе­нию).

Согласно Ветхому Завету, бог злобен, гневен, мстителен, неумолим, ревнив, капри­зен, способен повелеть людям совершить любое преступление. Это правда, что он гово­рит: «Не убий», но он дает нам ясно понять, что это означает: «Не убий, кроме как по моему повелению». Он обрушивает свою месть на невинных. Он создает несовершенных существ, которые из-за самого своего несовершенства не могут выполнять его повеле­ния, и поэтому предопределяет их к вечному аду. Он настолько самоправедный, что не может простить!!!

Любящий бог неизбежно предопределил всех людей к проклятию и вечным наказа­ниям, особенно если они осмеливаются использовать его высший дар, то, что делает человека человеком, то есть его разум.

Приписывая этому фиктивному богу такие качества, как самодовольство, честолю­бие, властолюбие, капризность, они сатанизировали свою самую фундаментальную фик­цию. Остальное - само собой разумеется. Эта бесчеловечность полностью согласуется с теологическим понятием любви, выраженным в представлении о том, что небесные радости включают в себя доставляющее удовольствие наблюдение мук проклятых.

У гроза Яхве евреев наказать детей за вину отцов до третьего и четвертого поколения является экзотерическим искажением эзотерического факта: серьезные ошибки индиви­да в отношении законов жизни могут проявиться в нескольких последующих воплоще­ниях. Большинство абсурдов, встречающихся в религиях, - это попытки невежества истолковать изначальные символы.

Христиане молятся, чтобы бог все сделал так, чтобы им самим ничего не нужно было делать. А он не делает это. Он делает свое дело, а мы должны делать свое. Христианский мир совершенно неправильно понял учение о «силе свыше». Все жизнеобеспечивающие энергии, несомненно, происходят из высших миров. Но наше дело - использовать те энергии, которые изливаются вниз и которые, если они не используются теми, кто может, означают для них «упущенные возможности».

Ни один бог не имеет власти отпускать грехи или отменять законы природы. Так на­зываемые чудеса не означают отмены одного единственного закона. Согласно эзотерике, нет других «чудес», кроме применения ранее неизвестных законов природы. Граммофон, кино, радио, телевидение были бы «чудесами» в 1800 году. Каузальные Я, обладающие знанием физических, эмоциональных и ментальных законов природы, могут творить еще более «чудесные» дела. Христос учил, что человечество когда-нибудь сможет творить более великие дела, чем он. Эти его слова были правильно переданы в Евангелиях.

Когда люди свидетельствуют о «своей вере в бога», они свидетельствуют о своем не­вежестве и своей нерассудительности. Кроме того, что они подразумевают под словом «бог»? Это та же нерассудительность, которая проявляется в биографиях великих людей: они верили в бога. Как будто это было доказательством существования бога! Это только доказательство того, что они приняли фикции своего времени. Нет другого доказатель­ства существования бога, кроме встречи индивида с правителем нашей планеты. А это требует объективного сущностного сознания в сущностном мире.

Они говорят, что бог неизменен, и со временем приписывали ему всевозможные из­менения. Этот бог теологов есть произвол и беззаконие. Тем самым их бог оказался плодом воображения и чудовищем. Бог, которому они поклоняются, - это гигантский элементал в эмоциональном мире, элементал, который ежедневно усиливается всеми их молитвами.

Теологи точно знают волю бога. Воля бога - это, конечно, воля теологов. Вот почему существуют теологи. Они находятся в близких отношениях с богом и знают, что он собирается делать, а что нет.

Они понятия не имеют о том, что законы материи и законы жизни - это «воля бога». Поэтому, чтобы уметь говорить о «воле бога», человек должен иметь знание жизни и законов жизни. Недостаточно просто верить.

Однако вера теологов в то, что они знают волю бога, не мешает им, сталкиваясь с новыми проблемами, говорить о «неисповедимой воле божьей». Эта «неисповедимая воля божья» и есть то, что эзотерик называет «смыслом и целью жизни»; это эволюция, или непрерывное развитие сознания всех монад.

Отец церкви Тертуллиан, как и Иоанн Дунс Скот, считал, что из всех десяти божес­твенных заповедей бог может в любой момент отменить восемь. Он может, когда захо­чет, назвать убийство и кражу добрыми и достойными похвалы деяниями. Воля бога абсолютно произвольна. Все, что угодно богу, хорошо, потому что его сила абсолютна. Как представитель бога, папа может провозгласить решение божественного произвола. Чем доказывается, что сила - право.

Католическая церковь, которая противится развитию выше уровня, достигнутого человечеством, идет вразрез с «волей бога». Эта церковь хочет держать людей в неве­жестве, чтобы управлять ими. Видно, что церковь, имеющая наемных священников, всегда становится помехой развитию, помехой «царству божьему».

Однако, называть пятое природное царство «царством божьим» неуместно в несколь­ких отношениях. Это выражение ложно по отношению к фактам и вводит в заблуждение. Оно порождает представление о несуществующем божественном совершенстве. Оно слишком близко к суеверию философов йоги о том, что человек может стать богом. Оно дало возможность спекулятивному порыву теологов фантазировать о воле бога.

На самом деле невозможно объяснить высшие виды сознания низшим. Сколько бы вы ни старались, высшее будет унижено и более или менее идиотизировано, прежде всего теми, кто верит, что они способны постичь непостижимое, бесчисленными примерами чего являются теологи всех времен, которые фантазируют, что знают «волю бога». Сознание каждого высшего мира настолько непохоже на сознание всех низших миров, что только жизненное невежество в сочетании с непоправимой глупостью может вообразить себя способным понять.

Жизненное невежество, конечно, пыталось объяснить «совесть» многими разными способами.

В соответствии со своим в основном ошибочным взглядом на реальность, теологи называют проявления латентного подсознания в определенных жизненных ситуациях «совестью» или «голосом бога в человеке». Элементарная психология может сделать те же наблюдения у самых высокоразвитых животных, собак и кошек, но, наверное, тео­логи не будут использовать это определение в этих случаях? Где был голос божий у тех теологов бурской церкви, которые защищали бесчеловечную политику апартеида в Южной Африке?

«Глас народа - глас божий». Этот девиз Ватикана для политических целей может быть правильным, как это ни странно, но в совершенно ином смысле, чем полагают теологи. Когда когда-нибудь в будущем единый голос человечества даст слова единству, тогда этот девиз будет правильным.

На более низких уровнях развития совесть - это ясное осознание нарушения навязан­ного или принятого правила и реакция в соответствии с отношением индивида к таким правилам (таким образом, осознанное «неповиновение»). На более высоких уровнях, где индивид обрел некоторое понимание Закона, совесть - это дело рассудительности. Разговоры о «голосе божьем» свидетельствуют о гротескной примитивности.

Все, что необходимо и целесообразно для продолжения жизни и развития сознания в физическом мире, так же «божественно», как и миры высших царств. Планетарная иерархия включает в это такие вещи, как политика, экономика, культура, исследования и т.д., поэтому те виды деятельности, которые теологи издревле считали более или менее греховными. Божественно все, что способствует развитию сознания, когда это делается с этим мотивом.

Весь космос возник для того, чтобы сделать возможным развитие сознания атомов. Все вещи и действия, которые служат этой цели, планетарная иерархия считает «духов­ными» или «божественными». Всякая работа, совершаемая с правильным мотивом и в «правильном духе», божественна, все, что в каком-то отношении способствует эволю­ции, и это делает практически все, что служит целесообразности, что нужно для про­должения жизни, например, уборка улиц.

Все миры одинаково божественны. Теологи сделали физический мир миром греха и тем самым лишили его божественности. Напротив, если какой-либо из миров человека (физический, эмоциональный, ментальный) можно считать лучшим, чем другие, то физический мир следует назвать самым главным. Именно в физическом мире мы вопло­щаемся. Только в физическом мире мы можем обрести все качества и способности, необходимые для более высокого развития, активизировать наши различные виды созна­ния и, наконец, стать каузальными Я с безошибочным объективным сознанием в мирах человека. Наше пребывание в эмоциональном и ментальном мирах между воплоще­ниями - это периоды отдыха, в течение которых мы не учимся ничему новому и не обретаем требуемых способностей. В этих промежуточных состояниях мы обрабатываем те фиктивные системы невежества, в которые теологи, философы и ученые верят как в правильные представления о реальности. В новых воплощениях мы будем иметь воз­можность изучать новые фиктивные системы, пока не поймем, что человеческие при­тязания на решение проблем существования несостоятельны. Тогда мы обретем такие ментальные способности, что сможем сами убедиться в несравненном превосход­стве гилозоики как логической основы объяснения.

Страдание состоит в бунте низшего. Контролируйте низшее, откажитесь от желаний, устраните желание, и все станет радостью. Они верят, что знают «волю божью». Воля божья есть Закон. Следуя Закону, мы увеличиваем свою свободу и власть. Пытаясь противостоять Закону, мы увеличиваем свою несвободу и свое бессилие.

Как все другие теологические представления идут вразрез с реальностью, так и вос­приятие страдания. Особенно в католической церкви произвели огромное зло, исходя из ошибочного взгляда на страдание, как будто страдание было смыслом жизни. Сознание не развивается в самом страдании, но страдание может устранить препятствия на пути развития. Развитие приходит (если оно вообще приходит) потом, после того, как стра­дание закончилось.

Незаслуженного страдания не существует. Причиненное самому себе страдание явля­ется ошибкой в отношении закона единства и имеет неизбежные последствия. Никому нельзя страдать за другого. Но каким бы ужасным ни было страдание на нашей планете, оно должно вызывать у всех несатанизированных индивидов участие (а не сострадание). Это участие имеет фундаментальное значение для обретения индивидом сознания единства. В это участие входят психологические факторы, и неправильное представле­ние о них способствовало тому, что люди считали страдание заслугой, считали его пригодным для того, чтобы призвать «благоволение бога».

Высказывание Будды «жизнь есть страдание» вполне справедливо в физическом и эмоциональном мирах, где обитает человечество. Также для ученика, который может лучше других подвести итог жизни и увидеть всеобщее страдание, жизнь представляется ужасом, который в трудные моменты может побудить его хотеть уничтожения (того угасания в нирване, о котором мечтают буддисты). Но жизнь продолжается в новых во­площениях, пока человек не достигнет своей цели: пятого природного царства. Другого пути нет, даже если многие люди сбиваются с пути, что на самом деле означает, что идут окольным путем. Монада неразрушима, даже если она сколько угодно раз разрушает свои орудия (триаду и оболочки). Она должна проделать это путешествие снова, пока наконец не войдет в единство, не станет коллективно сознательным и не будет жить для целого. Только тогда она будет «спасена» от своего одиночества и от страданий. Для сущностного Я существует только «блаженство», ибо оно перестало быть отдельным Я.

Все миры сделаны для развития сознания. Они необходимы и потому божественны. Считать низшие миры менее добрыми или даже злыми - фундаментальная ошибка. То, что невежество злоупотребляет предоставленными возможностями и что физический и эмоциональный миры попали во власть злых, не является доказательством того, что эти миры непригодны, но что все может быть испорчено властолюбием. Когда когда-нибудь в будущем человечество сможет понять эзотерику, эти низшие миры будут служить эволюции совершенно иным способом, чем это было возможно до сих пор, и тем самым они докажут свою божественность. При правильном использовании существующих воз­можностей страдание исчезнет. Тогда органическая жизнь выполнит свою задачу, и физическая оболочка человеческого индивида будет единообразной агрегатной оболоч­кой, независимой от всех факторов, вызывающих страдания или неприятности.

«Грех - это преступление против бесконечного существа и поэтому требует бесконеч­ного наказания». Это учение церкви.

Нет никакого преступления против бесконечного существа. Эта ложь - выдумка свя­щенников.

Все, что развивается и не достигло своей конечной цели, несовершенно. Но несовер­шенство не является преступлением против бесконечного существа. Всеблагой бог не создает несовершенных существ, о которых он знает, что они могут только заблуждаться во всех отношениях. Это было бы созиданием для радости осуждения. Нужно быть настолько извращенным в жизни, настолько невежественным в сущности любви, чтобы сделать бога таким чудовищем.

Если использовать сатанинское слово «грех», то определение должно быть таким: грех - это преступление против человечности, преступление против наших ближних, и это включает в себя всю непомерную прибыль, все непомерные преимущества, всю эксплуатацию других, все унизительные разговоры о других, все, что порождает нена­висть к другим.

Грех, если еще употреблять этот идиотизированный термин, - это все ошибки от­носительно законов природы и законов жизни, это ненависть во всех ее проявлениях, это делать зло, чтобы вышло добро, это все проявления нелюбви, это распространять ложные учения, которые вводят людей в заблуждение, это идиотизировать разум, это отрицать справедливость закона посева и жатвы.

Представления о том, что бог шпионит за людьми, осудит их за их слепоту в жизни, убил своего сына, чтобы уметь прощать, - это столько же богохульств. Если бы люди хоть что-то знали о Законе, они бы поняли, чего стоили человечеству эти богохульства.

Человек не может совершить «преступления против бесконечного существа», ибо это потребовало бы, по меньшей мере, полного понимания такого преступления и умышлен­ного намерения совершить его. Если бы люди могли совершить такое преступление, то можно сказать, что именно теологи в первую очередь совершают его. Все их существо­вание - это богохульство против божественности существования и единства жизни. Так­же то, что они утверждают, что знают «волю бога», является поразительной дерзостью. Они во все времена противодействовали развитию, которое есть смысл жизни.

Религия, поклонение космическому существу, должна быть облагораживающей, а не жестокой религией, а не гневным и мстительным богом, который не может простить сво­им детям такой примитивности. Религия, поклонение космическому существу, должна быть облагораживающей, а не делающей людей жестокими религией, не поклонением гневному и мстительному богу, который не может простить своих детей за то, что они такие примитивные.

Сатанинское учение о «грехе» как преступлении против бесконечного существа, которое совершает бесконечное наказание в вечном аду, является самым серьезным богохульством против планетарного правителя, против правителя солнечной системы, против индивидов шести все более высоких космических божественных царств: всех тех существ, которые работают над тем, чтобы сделать возможным развитие сознания монад в низших царствах.

Нет другого «греха», кроме ошибок в отношении вечных законов жизни, и у нас будут возможности исправить эти ошибки в будущих воплощениях. Закон посева и жатвы есть закон неподкупной справедливости. Учение о грехе в теологическом духе есть оскорбление здравому смыслу и учению о любви как необходимом условии всякого развития. Никто не достигает пятого природного царства, кто не обрел качества привлечения, привлечения ко всем живым существам, участия, которое заставляет индивида жить, чтобы служить эволюции.

Христианская фикция греха, которую до неизгладимости прививают некритическим детским умам, является методом, применяемым сатанизмом, чтобы отравить чувство невинности естественного человека и обременить его ум постоянным чувством вины, при чем начинается процесс саморазрушения, который увеличивает восприимчивость индивида к отталкивающим эмоциональным вибрациям и тем самым инстинктивную ненависть к жизни. Комплекс греха усиливается непрестанно, пока человек часто не оставляет надежду на то, что сможет исправиться, и тем самым также остается неиспра­вимым грешником, чей единственный выход - исповедовать свои грехи и надеяться получить благодать и прощение бога за все свои преступления.

С тех пор как первый христианский теолог, «апостол» Павел, написал свое Послание к римлянам о «конфликте души», о бессилии Я, это была психологическая проблема, которую ни ему, ни Лютеру, ни другим теологам не удалось решить.

Дезориентированное, разделенное Я, которое отождествляется то с физическим, то с эмоциональным, то с ментальным оболочечным сознанием, беспомощно метается между ними. Это конфликт, который продолжается, пока какое-то из оболочечных сознаний не станет доминирующим и сознание монады не закрепится в нем.

Теологи нашли наиболее удобное решение, которое вовсе не является решением. Они делают человека непоправимо грешным существом, которому всегда можно отпустить его грехи. Прибегая к этому компромиссу, страх души успокаивается, и человек «обре­тает покой».

Этот конфликт - типичное явление на эмоциональной стадии. Он повторяется на ментальной стадии, после того как Я научилось владеть своими физическими оболочками с помощью своей эмоциональности, а эмоциональностью - с помощью своей менталь­ности. Также самоутверждение ментального суверенитета относится к необходимому жизненному опыту. Я хочет быть в своем доме хозяином, восстает против всякого принуждения, защищает себя от всего, что стремится посягнуть на его собственное право на самоопределение, хочет решить для себя, что ему следует мыслить, чувствовать, говорить и делать. Часто это отношение сочетается с реакцией против религиозного самообмана и всего того культа лжи, который открыто практикуется во имя бога.

То психопатологическое состояние, которое называется «нечистая совесть», есть комплекс саморазрушения в подсознании. Этот комплекс образовался в результате прививки сатанистами фикции греха. Индивид укрепляет его постоянными самообвине­ниями, которые делают его нежизнеспособным. Моралисты, тоже не знающие лучшего, делают все возможное, чтобы усилить этот комплекс. Ни Авгоэйд, ни второе Я не принимают роли обвинителя, ибо они знают целесообразные функции законов жизни.

Эзотерика учат «никогда не оглядываться назад», никогда не вспоминать заново свое прошлое, свои ошибки и глупости. Те, кто не обрел контроль над мыслью, не могут этого сделать. При воспоминании в бодрствующем сознании вновь усиливаются и те факторы, которые были основанием и причиной заблуждения. Раскаяние и угрызения совести - эффективный способ никогда от них не избавиться. Чтобы избавить человека от этого груза в его подсознании, от этого комплекса саморазрушения, они прибегли к фикции «отпущения грехов». Это освобождало человека от теологической фикции греха, которая имела столь опустошительное воздействие и препятствовала его попыткам освобождения.

«Спасение», испытываемое участниками в движениях для пробуждения религиозных чувств, - это психоз (эмоциональное упоение), состояние, в котором человек испытывает чувство блаженства, как во влюбленности. Впоследствии эмоциональная активность медленно опускается с более высокого уровня на обычный. Вот почему эти движения раз за разом устраивают новые «возрожденческие собрания», где религиозные чувства вновь поднимаются высоко. Но если все отношение к жизни не меняется (под влиянием психоза) и не остается постоянным, то «спасение» - это просто состояние самообмана.

Эзотерически под «спасением» подразумевается нечто иное. Есть спасение от: невежества, бессилия, необходимости перевоплощения.

Человек - сам себе спаситель, ибо он достигает своей цели в человеческом царстве через самореализацию в жизни за жизнью.

Он должен иметь необходимый опыт в физическом мире и учиться на нем. Он должен сам обрести способности к замыслу, постижению, реализации и пониманию, сам обрести все качества и способности, которые можно обрести в человеческом царстве и которые требуемы для дальнейшего развития сознания в пятом природном царстве.

Спасение от невежества означает, среди прочего, спасение от эмоциональных иллю­зий и ментальных фикций, которые вводят человечество в заблуждение, спасение от страха смерти, от страха перед богом.

Теологи, конечно, неправильно поняли первоначальное гностическое понятие «спасе­ния». Вернее сказать: они подхватили гностический термин и, не понимая его значения, придумали на нем догматику.

Для людей, находящихся на стадии ненависти, спасение состоит просто в растворе­нии трех нижних оболочек (организма, эфирной и эмоциональной оболочек). Это лишает их способности ненавидеть и сеять еще худшее. Когда они находятся в состоянии счастья, доставляемого ментальным миром, они больше не могут ненавидеть, и все кажется хорошим. Другое дело, что закоренелый эгоист и не подумал бы любить никого, кроме себя. Он живет только для себя и радуется в своем самовосхвалении, пока не исчерпает и этот ресурс, и ментальная оболочка не растворится.

Теологи говорят о «спасении души» (что бы они ни подразумевали под «душой», чего им никогда не удается объяснить). Каузальный наблюдатель, Авгоэйд, который пред­ставляет «душу» человека, не нуждается в «спасении». Он принадлежит к пятому при­родному царству. Мы понимаем, насколько теологи совершенно дезориентированы, когда говорят, что человек нуждается в спасении. Человек спасается, когда он берет на себя функцию Авгоэйда, становится каузальным Я.

«Люди очень хотят спастись, ибо это снимает с них непосредственную ответствен­ность, которую определенно подчеркивает учение». (Д.К.) Павел совершил серьезную ошибку, когда попытался сделать «исторический факт» из квазигностической легенды (распятия). Эта ошибка лишала фундаментального значения слов Христа («Что вы зовете меня: господи, господи!) - и не делаете того, что Я говорю?»), а это означало отрицание закона причины и следствия, посева и жатвы.

Одной из самых гротескно извращенных черт протестантизма является предостере­жение от «попыток спастись собственными делами». Спасение состоит в достижении более высоких уровней, более высоких стадий, более высоких царств. Другого спасения нет. А без собственной работы над собственным развитием не будет развития. Тот, кто достигает тех уровней (высших эмоциональных), где человек может усваивать привлека­тельные эмоциональные вибрации, добр и не может не «делать добро» без какого-либо эгоистического мотива. Во всяком случае, добрые дела всегда хороши и всегда приносят хорошую жатву. Действительно, есть так называемые христиане, которые отказываются делать добро, чтобы не рисковать попытками спастись своими собственными делами, потому что тогда бог может разгневаться из-за того, что они не исключительно доверяют его «благодати». Есть ли какое-нибудь извращенное в жизни, которое, подобно ужасным эпидемиям, не поразили христианскую часть человечества? Вообще-то, в христианской теологии нет ничего, что соответствовало бы реальности или законам жизни.

«Спасение» в теологическом смысле «спасения души» - это теологическая фикция, на самом деле сатанизм, отравляющий жизнь. «Душа» (каузальное существо) не нужда­ется в спасении. Я, заблудившееся в джунглях иллюзий и фикций человеческого неве­жества, «спасается», обретая знание реальности и жизни. Тогда Я освобождается от страха и беспокойства. Я стремится достичь все более высоких стадий развития, обретая знание реальности и жизни. Я освобождается, обретая качества и способ­ности, относящиеся к этим стадиям. Это и есть «спасение». Согласно закону самореали­зации, Я «спасает» себя. Тот, кто хочет поступать справедливо, никогда не идет по лож­ному пути. Какого жизневоззрения («веры») он придерживается в остальном, неважно. Невежество вылечивается новыми переживаниями в новых воплощениях.

«Только через человечество бог может спасти мир». Это утверждение одного из великих - очевидная истина для того, кто знает законы жизни. Люди спасаются, нау­чившись любить, а не ненавидеть друг друга. Ненависть разделяет, любовь объединяет. То, что эта истина вообще не была понята, является одним из бесчисленных доказа­тельств нынешней стадии развития человечества, стадии ненависти. Не все ли равно, каких взглядов придерживаются люди? Эти взгляды будут различны во всей вечности, в зависимости от факторов без числа. Они обогащают жизнь, постоянно предоставляя нам материал, требуемый для размышления, которое развивает ментальное сознание. Не их взгляды разделяют людей, а их отсутствие воли к единству. Без воли к единству нена­висть всегда будет разделять всех против всех.

Смысл символического высказывания «бог спасает мир» заключается в том, что те, кто действительно служит человечеству, также получают знание, способности и силу для этого. В их распоряжении ресурсы высших царств. Это тоже факт, который удалось установить лишь немногим, тем немногим, кто «пошел путем».

Мы поймем, насколько несостоятельно все христианское учение о спасении, только когда узнаете, что смысл жизни - это развитие сознания и что это коллективный процесс, так как мы в воплощении за воплощением должны начинать все сначала, чтобы под­няться до того уровня, которого мы достигли ранее, и только после этого мы сможем продолжить наше прерванное развитие сознания. Если в ходе этого процесса мы будем в каждой новой жизни идиотизированы всеми ложными учениями теологии (во всех религиях), мы достигнем своего истинного уровня только поздно в жизни и не будем иметь больших перспектив дальнейшего продвижения. Более того, мы не знаем, как развить свое сознание. «Непосвященным» остается только жить жизнью служения, чтобы освободиться от эгоизма и отталкивания. Те, кто принял теологическое учение о спасении, спасены в любом случае, поэтому им не нужно ничего делать, только идиотизировать свой разум (который мы должны были развивать), веря в нелепости. Не­удивительно, что развитие человеческого сознания занимает такое абсурдно долгое время и тысячи ненужных воплощений.

Важность коллектива ясна из того, что он может дать нам знание о реальности и жизни, а не, как сейчас, противодействовать ему и препятствовать развитию. Помогая друг другу развиваться, мы могли бы достичь пятого природного царства через несколь­ко воплощений.

Нет ничего странного в том, что люди не делают то, что проповедуют. Чтобы вести жизнь, столь совершенно отличную от жизни других людей, недостаточно просто быть набитым теологическими и философскими изречениями. Нужно также иметь личную уверенность в том, что взаимно противоречивые теологические и философские учения согласуются с реальностью. Абсурдность этих условий очевидна. Теологи всегда боро­лись со взглядами друг друга, то же самое относится и к философам.

Дайте людям некое «полностью надежное», чего они могут придерживаться, знание реальности, жизни и законов жизни, и покажите им, как эти законы применяются в жизни. Тогда можно сказать, что человечество «спасено».

Так же, как идея бога менялась на протяжении веков, понятия души и духа также всегда были неправильно поняты. С самой стадии варварства у людей складывались представления, одно гротескнее другого. Даже так называемый образованный человек в наше время предложил бы любопытные определения, если бы вообще мог ответить. Вот результат религиозного обучения. Все это свидетельствует о том, что они не знают, о чем говорят. Они не смогли бы постичь объяснение, что «душа» означает вторую триаду, и «дух» - третью триаду (возможно, и те оболочки, которые эти триады образуют своими вибрациями).

К сожалению, когда мы даем такие объяснения, мы должны исходить из аспекта мате­рии, поскольку западные люди психологически неграмотны и даже не постигают, что подразумевается под «сознанием». Это правда, что философы используют термин «сознание», но они не знают больше только из-за этого.

Поскольку сознание есть субъективное, его никогда нельзя изучить объективно ина­че, как в связи с материей и энергией, ибо сознание остается недоступным ни для чего, кроме сознания.

Теологи говорят о «спасении души» (что бы они ни подразумевали под «душой», чего им никогда не удается объяснить). Дело не в «спасении души». Душа уже спасена. Она принадлежит второму Я. Именно душа пытается спасти Я, и это делается тем, что Я входит в единство. Это означает, что Я реализует свое единство со всей жизнью. Первый шаг - это реализация вселенского братства. Когда оно реализовано, человечество «спасено», ибо тогда все вошли в единство. Настолько проста истина, которую они умудрились сделать непостижимой. Эзотерики говорят о «начале жизни как души» (как будто они уже каузальные Я). Ибо эзотерик знает, что такое душа.

Бессмысленна религия, которая фактически отрицает бессмертие. Либо есть жизнь после смерти, либо существование не имеет цели.

Утверждая, что душа уничтожается вместе с телом, протестантские теологи отрицали бессмертие и смысл жизни. Легенда о судном дне и воскресении всех тел не может быть воспринята всерьез разумными людьми. Она слишком идиотична.

Заставляя «душу» умирать вместе с телом, они делают людей непоправимыми эгоис­тами. Если к тому же все прощается ради Христа, им не нужно беспокоиться о своем собственном развитии. В этой жизни они могут грешить безнаказанно.

В отличие от епископа Андерса Нюгрена, который отрицает бессмертие души и от­вергает Платона язычником, английский декан Инге придерживается взгляда на христи­анство, необычайно независимого для теолога. Он считает, что платоновская традиция - это «духовная религия, основанная на твердой вере в абсолютные и вечные ценности как в самые реальные вещи во вселенной - уверенность в том, что эти ценности познаваемы человеком - вера в то, что они, тем не менее, могут быть познаны только при полном посвящении интеллекта, воли и эмоции к великому поиску - полностью открытый ум к открытиям науки - благоговейное и восприимчивое отношение к красоте, возвышен­ности и мудрости творения, как откровение ума и характера Творца - полное безразличие к нынешним ценностям мирского. Христианский элемент обеспечивается главным обра­зом отождествлением внутреннего света с Духом живого, прославленного и пребыва­ющего в нем Христа».

Декан Инге далее считает, что «неверие в предсуществование души, учение, которое для греческой мысли стоит или падает вместе с верой в выживание после смерти, ... можно частично приписать еврейскому влиянию».

Только эзотерика может придать разумное значение выражению «духовная жизнь», употребляемому теологами. Эмоциональное сознание нормального человека (чувство и воображение) в лучшем случае достигает 48:3, а его ментальное сознание - 47:6. Его «духовная жизнь» состоит из привлекательных чувств и теологических понятий. Святой (48:2) может достичь контакта с истинным «духовным миром», наинизшим миром божественности, сущностным миром (миром единства, 46:7), в моменты так называ­емого духовного экстаза. Таким образом, «духовная жизнь» состоит из эмоций (как пра­вило, очень эгоистических, касающихся собственного спасения) и представлений воображения, содержащихся в религиозной литературе. Для теологов духовная реаль­ность - это их догмы. Для человека нет других понятий реальности, кроме понятий физи­ческого опыта и идей каузального мира.

Христианство поместило «духовную жизнь» в «загробную жизнь», что является одной из его многих кардинальных ошибок. Жизнь в эмоциональном и ментальном мирах между воплощениями - это период покоя в ожидании перевоплощения. В этих мирах человек ничему новому не учится, не обретет никаких качеств и способностей, никакого понимания реальности и жизни, достойного упоминания. Ни один член пятого природного царства никогда не появляется в эмоциональном и ментальном мирах. От­сюда эзотерическая аксиома: «ангелы шепчут только ложь». Соответствующих идеи - это иллюзии и фикции жизненного невежества. Таким образом, жить для «загробной жизни», как учит христианство, совершенно неправильно и, вообще говоря, ведет к бес­полезному воплощению. Существенна физическая жизнь. Эзотерически физическая жизнь есть «божественная жизнь», или должна быть ею. Во всяком случае, именно в физическом мире мы должны «реализовать свою божественность», обрести знание о реальности пятого природного царства, об условиях перехода от первой ко второй триаде.

Эзотерический термин «нисхождение духа в материю» имел несколько значений. Он означал введение монад из хаоса в космос с последующей инвольвацией их вплоть до твердой физической материи. Он также означал процесс инволюции (второй процесс инвольвации, который превращал первичную материю во вторичную материю), позволя­ющий актуализировать потенциальное сознание монад. Он означал, кроме того, что все космические миры строятся от наивысшего космического мира вниз, а также что все про­цессы природы направляются из высших природных царств, в конечном счете из наи­высшего космического царства. Наконец, он означал тот факт, что эволюция монад с минеральной стадии происходит благодаря эволюционным энергиям, направленным сверху.

Оценка жизни христианской теологией и моралью свидетельствует о явном жизнен­ном невежестве. Это также включает в себя их представление о стадии святого.

В своем жизненном невежестве люди, конечно, не могут отличить святых от менталь­ных гениев. Католическая церковь ввела идеал святого как наивысший из достижимых. И эта догма все еще принимается «общественным мнением», которое всегда право.

Святой - это совершенно особое воплощение, знаменующее завершение развития эмоционального сознания, воплощение особенно хорошей жатвы, в котором человеку дается возможность культивировать все свои «хорошие качества», эмоциональные, и благодаря этому ему удается достичь наивысшей стадии эмоционального привлечения. Эзотерически говоря, эта стадия имеет не больше общего с религиозными святыми цер­кви, чем само ее обозначение. Чрезвычайно немногим из святых церкви удалось стать эмоционально суверенными, навсегда освобожденными от власти эмоциональных иллю­зий.

Однако следует особо отметить, что святой не имеет монопольных прав на знание реальности и жизни, в отношении знания не является ментальным гением в эзотеричес­ком смысле. Такой гений требует более высоких ментальных способностей, чем те, кото­рыми может обладать эмоциональное Я.

«Святой» - это обозначение того индивида, который прошел стадии цивилизации и культуры. Чтобы стать мистиком и обрести более высокое эмоциональное сознание (48:2 и 3), индивид должен сначала преодолеть самый высокий ментальный уровень, возмож­ный для цивилизационного индивида (47:6,7). Будучи святым (48:2), он раз и навсегда показал, что может, если нужно, владеть всеми видами энергий эмоционального мира. Это можно сравнить с экзаменом, проверкой компетентности. В своих последующих воплощениях святой вступает на высшую ментальную стадию (47:4,5). Если в своих последующих воплощениях он не имеет возможности вновь обрести в своем организме и мозге все свои прежние способности, они остаются латентными. Эзотерик проводит существенное различие между уровнем развития, однажды достигнутым Я, и тем уров­нем, которого Я достигает в определенном воплощении, который отнюдь не должен быть одинаково высоким. Установить это дело (достиг ли он своего истинного уровня или нет) невозможно ни для самого индивида, ни для любого другого человека. Некоторые ука­зания, безусловно, дает инстинктивное понимание индивида.

Невежественные в жизни моралисты (а к ним относятся все, кто выражает моральные взгляды при оценке человека) удивляются тому, что планетарная иерархия может ис­пользовать индивидов, имеющих явные так называемые моральные дефекты. По-види­мому, они понятия не имеют о том, что такой индивид даже может быть каузальным Я, на тысячи воплощений опережающим всех своих клеветников. В любом случае, участие в лае имеет последствия, даже если это ограничивается бездумным распространением клеветы.

Сущностное сознание, сознание единства (46) было обозначено «Христом» задолго до христианства. Когда индивид обретает сознание единства, он входит в единство, в трансцендентного бога. Новый спаситель рождается с каждым индивидом, вступающим в единство. Великая ошибка теологов состоит в том, что они представили этот процесс как уникальное событие. Но тогда у них нет представления о реальности и жизни. Основывать свое жизневоззрение на легендарных событиях экзотерической истории - все равно что верить в сказки или в «хронику акаши».

Все первоатомы, вовлеченные в низшие виды атомов, участвуют в космическом едином сознании. Эволюция через двенадцать природных царств позволяет всем первоатомам (монадам) обретать все возрастающую сознательную долю этого единого сознания.

Физический атом содержит все 48 все более высоких видов атомов, каждый из кото­рых состоит из первоатомов. Именно через эту цепь атомов космические энергии из наи­высшего мира могут проникнуть в физический атом. В той мере, в какой первоатомы в низших видах атомов осознают свою долю в едином сознании, они также осознают свою потенциальную божественность. Именно на этот факт эзотерики намекали символически термином «бог имманентный», хотя, конечно, они не могли объяснить истинное поло­жение дел, пока гилозоика не была допущена к публикации.

Теологи говорят о «повиновении богу», как обычно, неверно истолковывая факты. Эзотерик применяет свое знание Закона. Теологи говорят о «принятии силы божьей». Эзотерик знает, что он является орудием для осуществления определенного плана в своем отделе и что требуемые энергии отдела предоставляются ему в этой работе.

Смысл существования - эволюция, а «воля бога» эзотерически есть совокупность дви­жущих сил, делающих эволюцию возможной. Эти силы проявляются по-разному на раз­ных стадиях эволюции: импульсы, желания, мотивы, честолюбие, властолюбие, жажда, стремление, борьба, цель и т.д., воля к бытию (воля к жизни), воля к становлению. Без эзотерики невозможно понять то, что теологи совершенно неправильно поняли, говоря о «воле бога». Постепенно человечество начинает осознавать, что оно не может реали­зовать волю бога иначе, как через сотрудничество и волю к единству.

Царство божье, неверно истолкованное христианами, есть пятое природное царство и есть то же самое, что «земля обетованная», совершенно неверно истолкованная евреями.

Когда наивысшая (наиболее развитая) монада в космическом коллективном существе, в унисон со всеми членами этого коллектива, решает сформировать солнечную систему, чтобы позволить вовлеченным монадам развиваться, это подразумевает истинную «жертву». Они воздерживаются от дальнейшего космического развития в течение всей жизни одной солнечной системы или до тех пор, пока их функции не могут быть приняты коллективными существами, только что вступающими в свои обязанности. Символи­ческое представление этой жертвы, описанное в писаниях орденов эзотерического знания, дошло до теологов и было изложено ими в привычной теологической манере, без знания значения символов. Поскольку теологи не могли заставить самого бога принести себя в жертву, им пришлось изобрести фикцию о его «сыне», чтобы заставить его это сделать.

Истинная религия, основанная на знании реальности и жизни, одновременно «монотеистична» и «политеистична». Она монотеистична постольку, поскольку существует только одно сознание, космическое единое сознание, в котором каждый имеет неотъемлемую долю. Она политеистична постольку, поскольку все космические миры и кос­мические царства наполнены коллективными существами, которые строят солнечные системы и управляют процессами проявления. Обо всем этом человечество не знает. Это знание мы получили от планетарной иерархии, которая, несмотря на все попытки дать людям единственно истинную религию, религию мудрости и любви, до сих пор не смогла заставить людей постичь это. Все было искажено и идиотизировано. В религиоз­ном отношении человечество все еще находится на стадии варварства или близко к ней.

«Аватары» - это термин, используемый в Индии для тех индивидов из высших царств, которые воплощаются, чтобы ускорить развитие сознания; обычно это 45-Я и еще более высокие Я. Наиболее известны 43-Я Гаутама Будда и 43-Я Христос-Майтрейя. Каузаль­ные Я и 46-Я называются не аватарами, а учениками планетарной иерархии. Однако встречаются и аватары из второго и третьего божественных царств. Многие из них слишком «динамичны», чтобы им можно было инвольвироваться в более низкие миры, чем каузальный мир. Там каузальные Я подвергаются влиянию, чтобы передать их вклад человечеству.

Теологическая фикция о «заместительном страдании искупления» - это искажение исторического факта, что аватары, духовные первопроходцы и проводники, становятся жертвами человеческого идиотизма и человеческой ненависти.

Христос хотел подготовить «царство божье на земле». Условием же этого царства божьего является вселенское братство, добрая воля людей к правильным человеческим отношениям. Достигнув этого, люди перестали бы жить в низшей эмоциональности, в областях ненависти, и смогли бы достичь стадии эмоционального привлечения. Нетруд­но понять значение этого для развития сознания человечества. Это превратило бы жизнь даже в физическом мире в «рай». Тогда какое мировоззрение имеют люди, какие у них сложились представления об устройстве мира и т.д., в этой связи не имеет значения. Каждый так или иначе составляет себе собственное представление, как это делают естественники, которым это не мешает сотрудничать. Именно ненависть разделяет лю­дей, и все религии, которые вызывают разделение, являются религиями ненависти, при­надлежат к низшей эмоциональности. Люди должны были бы понимать, что правильное отношение к «высшим силам» (как бы их ни называли) предполагает правильное от­ношение к жизни и людям. Без этого отношения не будет достигнуто никакого контакта с «силами любви».

Все заблуждения, которые человек берет с собой из физического мира, подтвержда­ются в эмоциональном мире. Те, кого теологи заставили воображать, что они окажутся в аду, и те, кто верит в этот суд ненависти, также воображают, что они оказались там и испытывают все ужасы ада (живо представленные их воображением), пока их не «спа­сут» те, кто умеет освободить их от их воображений. Христианство своими преступле­ниями и ложью посеяло злой посев огромной меры. Время жатвы близко.

Христианство не оказало возвышающего влияния на правовое представление. Наказа­ния скорее стали более варварскими, чем прежде. Религиозный фанатизм изобретал все более изощренные методы пыток. Еретиков, ведьм сжигали на костре во всех христиан­ских странах, не говоря уже о других варварских способах казни.

Только под влиянием гуманистической философии просвещения отменили пытки для получения признаний.

Легко показать в истории, как правовое представление медленно развивается из мес­тных и устойчивых нравов и обычаев в сочетании с твердым мировоззрением и жизневоззрением, каким бы фиктивным оно ни было. Самый важный элемент - это сама неизменность. Если нравы и обычаи изменяются и если в общество проникает сомнение в правильности основ, то следствием этого является общая дезориентация в правовом отношении и растворение правовых понятий. Только в той мере, в какой фикции церкви оставались незыблемыми, церковь оказывала стабилизирующее влияние на правовое представле­ние. Церковь не произвела никакого облагораживания в сторону терпимости и братства. Благородные души существовали во все времена, независимо от соблюдаемых нравов и обычаев. На такие исключения нельзя сослаться (чего теологи никогда не упускают), но они подтверждают правило.

Невежественные теологи иногда сильно раздувают, что христианство отменило раб­ство. Это утверждение также является фальсификацией истории. История рабства еще не написана. Рабство было отменено в Бразилии, твердом оплоте католической церкви, только в 1888 году. Еще в XIX веке неимущие, даже в Швеции, жили в условиях, мало отличавшихся от условий крепостного права. И духовенство считало это благим «согла­сием со словом божьим» и мудрым устроением мирских властей, назначенных богом. Рабство процветало также в Соединенных Штатах Америки, стране, считавшейся самой свободной из всех, имевшей высокопарную конституцию, основанную на правах челове­ка, которая, если ее применить на практике, сделала бы рабство невозможным.

Слишком хорошо известно, как мало еще практикуется в христианском мире вселен­ское братство.

Правовая защищенность личности и законопослушность в целом не были больше в христианских странах, чем в «языческих» и в более древних цивилизациях. Обычное хвастовство превосходством христианского правового представления происходит из-за незнания истории и является необоснованным.

Социальные меры по облегчению нищеты и т.д., принятые в течение ХХ века в ряде христианских стран, не являются заслугой христианства.

Все развитие к большей гуманности происходило без участия церкви. Заслугой гума­нитарных наук является то, что священники, помимо своей теологической подготовки, могут сегодня усвоить гуманитарную широту взглядов на большинство вопросов жизни. То, что теологи принимают эти идеи и стремятся соединить их с христианским способом рассмотрением, безусловно, верно и может быть поставлено в заслугу христианству, даже если это попахивает фальсификацией истории.

Своим моисеевым законом теологи сумели настолько дезориентировать искателей законов жизни, что само понятие закона стало идиотизированным и неугодным. Моисеев закон (лишенный теологических прикрас) - это просто самые примитивные социальные законы, условие образования любого общества. То, что сделали его «словом божьим», является достаточным доказательством уровня такого представления.

В христианских странах распространено мнение, что теологическая религия может предотвратить беззаконие, и это мнение кажется непостижимым для тех, кто умеет читать и понимать уроки истории. Вся христианская история есть сплошные примеры христианского произвола. У помянутое мнение является ярким доказательством преобла­дания узкого мышления. Это показывает, что люди ничего не видят в истории, ничего не могут извлечь из нее. Им все надо указывать, как несообразительным детям. Но даже в этом случае они вряд ли способны увидеть это. И это потому, что они читают через очки своих догм. Тогда они видят только то, что подтверждает их ошибочные взгляды.

К неисправимому психологическому идиотизму теологов относится вбитое в общес­твенное мнение утверждение, что только «христианин», «верующий в бога», может быть праведным и честным. Понятие праведности, как и все идеи гуманизма, было воспринято христианством от греческих философов и их толкователей с XVIII века.

Человек может быть подлецом и христианином, о чем свидетельствует история двух тысячелетий, а также современная эпоха. Мы скорее доверяем слову, обещанию атеиста, чем христианина, которому всегда могут быть отпущены грехи за все его злодеяния, за все его нечестные поступки.

Ценные качества не глубже в людях, чем то, что те, кто вырастает во времена все­общего беззакония, становятся циничными презирающими таких «наивных» людей, которые требуют правдивости, положительности, искренности, надежности, верности, исполнительности, трудолюбия, законопослушности и других подобных качеств. Под лаком культуры слишком легко увидеть варвара. Они не могут понять, что это преда­тельство жизни. Мы видим, что христианство потеряло при устранении таких фактов, как перевоплощение и закон жатвы. Чувство ответственности разрушается, когда каждо­му просто прощают все его проступки.

Неужели теологи не могут понять, что в учении должно быть что-то в корне непра­вильное, когда подобное может происходить после двух тысяч лет пропаганды? Если это так, то они попадают под «осуждение» как слепые вожди слепых. Это такая же неизбеж­ная слепота, как и у всех, кто верит, что знает.

Полная дезориентация людей в жизненном смысле, полная слепота в жизни не могут быть прояснены более эффективно, чем в их оценке Гитлера (этого агента черной ложи), нацизма и большевизма. Социалисты с самого начала симпатизировали большевизму. Они одобряли Гитлера, пока он был в союзе со Сталиным. Теперь они делают вид, что всегда были против нацизма.

Вряд ли будет преувеличением сказать, что теологи виноваты в том, что людей не интересуют смысл и цель жизни. Те теории, которые они выдвигают, делают невоз­можным для тех, кто принял теологические фикции, мыслить далее. Они стали такими идиотизированными, что их мышление было парализовано по отношению ко всему, что иначе заставило бы их задуматься о проблемах жизни. И те, кто мог бы интересоваться подобными проблемами, не сочли нужным заниматься тем, что сделалось для них не­постижимым. Они проглатывают догмы целиком, и с ними больше ничего не поделаешь.

«Многие люди из-за религии поражены унизительным чувством зависимости от бога и проводника. Это приводит к тому, что индивид теряет доверие к себе и силу инициа­тивы, чтобы стать беспомощным ребенком, которого нужно вести за руку всю его жизнь». (45-Я М.) Человеку следует учиться у Геракла, как решать жизненные проблемы. Он пошел и сделал это.

Что касается индусов, то именно их суеверная вера в метемпсихоз (учение о том, что человек может переродиться животным) и фатализм их учения о карме противодейству­ют самореализации (стремлению к единству). Оба учения оказали парализующее воздействие на их инициативу в действии. Они не осмеливаются действовать из страха ошибиться: нарушить возмездие судьбы, стремясь облегчить страдания и нужду. Не «создавая никакой новой кармы», они надеются наконец родиться в более высокой касте.

В христианстве главным образом именно обещание прощения за преступления всех видов имело удушающий эффект. Зачем прилагать усилия? Человек попадет в рай, так или иначе. Кроме того, не следует «пытаться спастись своими собственными делами».

Квиетизм (пассивность) - серьезная ошибка. Христиане верят, что все делает бог. Им нужно только молиться, и тогда бог сделает все остальное. Согласно квиетизму, всякое «своеволие» есть грех. (Под «своеволием» гностики подразумевали «неповиновение Закону». Из этого мы видим, как неудачные термины оглупляют.) Закон развития, закон самореализации и закон активизации - это разные стороны одного и того же закона. Это дело индивида самому обрести все качества и способности, самому активизировать сознание в своих оболочках, самому подняться на целый ряд все более высоких уровней развития. Нам ничего не дано в дар. Все есть самообретение. Ничто не может изме­нить этот порядок.

Своими разговорами о «божьем руководстве в жизни человека», о «подчинении воле божьей» и многими подобными выражениями квиетисты серьезно сбили людей с пути истинного. Они искали удобный выход из жизненных трудностей. Но закон жизни называется самореализацией. «Бог» не ведет людей. У него есть другие дела. Человек должен сам решать те проблемы, которые ставит перед ним жизнь. Даже наблюдателя за человеком, Авгоэйда, не интересуют подобные проблемы. Конечно, есть что-то, о чем можно сказать, что оно имеет определенное сходство с «божьим руководством». Но эта власть проявляется в обстоятельствах, складывающихся таким образом, что человек может видеть, каким путем ему следует идти. Зависимость от «голоса» делает его пассив­ным и потому нежизнеспособным. Человек должен развивать свое сознание, и это он делает, будучи активным, а не пассивным. Английская пословица «где воля, там и путь» полностью согласуется с законом жизни. Никакие беспомощные существа не войдут в «царство небесное» (пятое природное царство), только герои, победители и способные на преодоление. Человек со временем завоевал все более свободную волю: наследие, которое обязывает и которым нужно распоряжаться.

Может быть, у квиетистов есть доверие к жизни («доверие к богу»), но у них нет доверия к себе и доверия к закону, так как им не хватается знания смысла жизни.

Большая ошибка думать, что человек имеет «право на истину». Он давно утратил это право и, кроме того, делает это почти ежедневно. Представление христиан о «благодати» - это, конечно, искажение. Значение «благодати» такое, что речь идет не о заслуженном праве. Но сам факт того, что индивид является «искателем», вызывает интерес плане­тарной иерархии, которая всегда наблюдает за каждым, кто хочет продвинуться, под­няться, за каждым, «кто, всегда стремясь, прилагает усилие», как выразился Гете, за каждым, кто хочет развития сознания, экспансии. Инстинктивно или побуждаемые эго­истическим честолюбием, они применяют факторы закона развития. И всякое примене­ние законов жизни поощряется. Жизнь тогда дает индивиду все больше предложений. Если он внимателен к этому и способен «ухватиться за возможность на лету» (что должно быть сделано с рассудительностью: не все возможности являются такими пред­ложениями), у него будет все больше ценного опыта, который ведет его вперед. В какой степени это делается, зависит от самого индивида.

Планетарная иерархия не состоит из моралистов. Ее члены - реалисты. Они прекрасно знают, что индивид не может быстро измениться. Они не предъявляют необоснованных требований. Но сам факт того, что индивид «хочет стать другим», позволяет им каким- то образом помочь ему. Планетарная иерархия не состоит из моральных судей, которые отмечают все дефекты и недостатки, все ошибки относительно законов жизни. Они прекрасно знают, что такое обращение поставило бы под угрозу все развитие. Когда индивид достигает более высоких уровней, недостатки более низких уровней отпадают сами собой. Члены иерархии не управляют законом посева и жатвы. Они хотят, чтобы индивиды развивали свое сознание.

Зацикливаясь на «недостатках», а это является основной ошибкой моралистов, чело­век укрепляет их в себе и в других и преграждает путь всякому развитию. Морализм - это триумф сатанизма.

Знание «правильного действия» и «правильных мотивов действия» было дано чело­вечеству через ордены эзотерического знания. Как и все знание, это, конечно, было искажено черным духовенством. Его члены изобрели способ сделать такое понимание неэффективным с помощью морализации. Просто осуждайте все ошибки, и вы подавите все хорошие импульсы. Это было то, что подходило человечеству на стадии эмоциональ­ного отталкивания, эффективный способ уничтожения всех зарождающихся попыток привлечения. Затем они могли без риска произносить возвышенные проповеди о «божес­твенной любви», которая была свойством бога и поэтому была недоступна человеку. Так они устранили все рискованные попытки «исправления». Нет, человек должен быть грешником, ибо тогда «благодать» в изобилии (бесконечная сила бога прощать ради своего сына). Поскольку эту «власть отпускать грехи» захватила церковь, она сохраняла свое положение власти, пока могла помешать человечеству обрести знание реаль­ности. Скептицизм по отношению к знанию, который все больше набирает силу, делает все возможное, чтобы отпугнуть искателей. И у нас ведь есть религия, предлагающая простой путь к спасению, самый эффективный способ противодействовать развитию сознания.

Теологи во все времена были величайшим препятствием на пути к царству божьему, давали камни вместо хлеба. Они всегда будут так поступать, ибо организованное духо­венство всегда превращается во врага эволюции. Потенциальное космическое сознание монады, Я, является неотъемлемой частью космического единого сознания, должно научиться находить свой собственный путь развития и тоже найдет его. Те ошибки, которые все совершают, являются частью того опыта, который приведет к окончатель­ному осознанию и пониманию.

Вводя фикцию греха как преступления против бога, теологи идиотизировали чело­вечество и лишили индивида его «отношения ребенка к божественному отцу». Утвер­ждая, что вера в теологические догмы является условием восстановления отношения ребенка к отцу, они еще больше укрепили фикцию греха.

Подчеркивая «спасение» через веру в фикции как важнейшую цель, они способство­вали человеческой склонности к эгоизму и противодействовали склонности к совмест­ному использованию, которая является естественной и спонтанной чертой стремления к единству и противоположной индивидуальной мании обладания.

Своими непсихологическими методами исправления теология делает людей хуже, а не лучше. Конечно, она может способствовать изменению моделей поведения, чтобы люди стали «порядочными». Что это значит? Лицемерие, ложь, самообман. Кто-то ска­зал, увидев людей, выходящих из «богослужения»: «Какими холодными, строгими и спасенными они выглядят. Над ними не каплет. Материальное благополучие в этой жизни, и спасение гарантировано. Без необходимости делать и самое малое. Ибо делать что-то - значит пытаться спастись своими собственными делами. И от этого надо поберечься. Надо позволить богу делать все. Иначе он может разгневаться».

Благородные души есть во всех социальных группах и классах. У них есть врожденная склонность к единству, врожденные благородные качества, обретенные ранее (воз­можно, через многие тяжелые воплощения опыта). Если они также окажутся религиоз­ными, теологи указывают на них как на примеры «спасительной силы христианства».

О том, что религия не делает людей лучше, решительно заявил шведский странству­ющий священник Давид Петандер, искатель истины, безжалостный в своей искренности. Он ясно показал, что христианство не есть учение Христа. По словам Петандера христи­анство есть теория спасения, которая не приводит к улучшению. Оно убаюкивает людей, успокаивает их и тем самым способствует ухудшению состояния «верующих». Христи­ане не лучше «язычников». Часто «язычники» лучше христиан. Христианский мир не имеет права миссионерствовать, ибо ему «не к чему обращаться. Кроме того, миссио­неры не находятся на более высоком уровне, чем миссионерские конгрегации». А последние не живут по учению Христа. «Мы должны прекратить миссионерскую деятельность, потому что миссионеры не на более высоком уровне, чем христианские общины, и это не то, во что стоит обращать кого-либо».

Враждующие теологии причинили несравненно больше страданий, чем любые другие спорные вопросы в истории. Ужасная ложь ада и вечных наказаний, страх смерти, ложь осуждения богом и т.д. отравили всю жизнь людей и вызвали неизлечимую тревогу жизни.

В книге Малькольма Элвина «Жена лорда Байрона» приводится типичный пример того, как теологические фикции отравляют жизнь даже высокообразованному человеку: «С самого детства лорд Байрон воспитывался в строгой кальвинистской вере, отличи­тельной чертой которой было убеждение в предопределенности к вечному проклятию». (Есть ли какое-нибудь безумие, которое не годилось бы для теологии? - Г,Т.Л,) «Страх божий молодого Байрона был в обычном смысле слова настоящим страхом, то есть ужасом и испугом». Это наложило на поэта неизгладимый отпечаток, и в результате: отравленная жизнь. Когда в будущем будет обнародована эзотерическая статистика человечества, мы увидим, сколько миллиардов человеческих жизней погубила теология. Только 45-Я умеет вычислить, что повлекла за собой эта безумная трата ментальной энергии на идиотизирующую теологию как противодействующий фактор в развитии эмоционального и ментального сознания. Мы понимаем Вольтера, который швырнул свой «ecrasez l’infame» (раздавить гадину) в церковь и все, что с ней связано. Когда священники осуждают людей, они должны, если у них есть хоть крупица здравого смысла, скорее осуждать свою теологию, которая сделала человека нежизнеспособным (всегда в некотором отношении). Все, что связано с теологией, идет вразрез с тем, чему учили два брата, Будда и Христос.

Теология воспитывает страх перед жизнью и страх перед всем в жизни. Но страх относится к числу отталкивающих эмоций, которые отделяют людей друг от друга. О том, какой огромной силой обладает страх, красноречиво свидетельствуют войны, а также то, что он может заставить людей пожертвовать как своим разумом, так и своей человечностью. Христианство соблазняет обещаниями и удерживает угрозами наказа­ний в этой жизни и в следующей. Тем самым оно усиливает эгоизм.

После того как разум (в большинстве случаев слабый, невежественный в жизни разум) сдался фикциям, христианские модели поведения принимаются в соответствии с моральным приличием. Они стали «детьми божьими». Они устраиваются на комфорта­бельную жизнь, захватывают плотские утехи на земле и обеспечивают себе прекрасное положение в раю.

В церкви они унижаются до жалких червей. Но оказавшись вне церкви, они пре­зирают «грешников», которых встречают, как жалких ничтожеств.

Нетерпимость - это отличительная черта любого фикционализма. Она свидетель­ствует о чувстве неуверенности. Знание терпимо, улыбается фикциям, может ждать эоны, ибо окончательная победа неизбежна.

В этом эссе обсуждается правило, а не те исключения, которые подтверждают пра­вило. Такие исключения встречаются всегда, везде и во всех религиях.

«Богословие долгое время считалось главным школьным предметом. Оно вносит позитивный вклад в развитие в ученике здравомыслящей личности. Прежде всего, цен­ность христианской этики для отдельных людей и для общества была признана людьми далеко за пределами традиционно христианских групп».

Сказанное выше свидетельствует о традиционном ошибочном взгляде на этот вопрос. Человечество еще далеко не в состоянии реализовать «христианскую этику». Это не может означать, как многие люди верят в своем обычном смешении понятий, десять заповедей евреев, которые были более четко сформулированы в Своде Законов Швеции и которые должны преподавать юристы, а не теологи. «Христианская этика» - это учение о любви к ближнему, и его возможное осуществление лежит еще в далеком будущем. Вся история является достаточным свидетельством этого. Теологи полагаются на догматические фикции и, прежде всего, на эмоциональные иллюзии в нереалистичном принятии желаемого за действительное. Реальность опровергает их мышление. И эзоте­рическая психология разъясняет его несостоятельность. Сами теологи опровергают его в остальных своих способах рассмотрения. Тот же теолог, который произнес приведен­ные выше слова в качестве введения, продолжает: «Каждый гражданин помещен в сеть отношений со своими собратьями-людьми, и к индивиду в человеческом сообществе предъявляются большие требования. Все дело в предотвращении и уменьшении причин трений». Вся история и повседневный опыт показывают, что теология повсюду скорее увеличивает, чем уменьшает трения. Конечно, нам нужна религия. Но это должна быть религия мудрости и любви. И это совсем не то, что теологи со своим бумажным папой могут дать человечеству. Они не имеют права монополизировать религию, которую они к тому же идиотизировали абсурдным понятием бога.

Единственно оправданное религиозное обучение в школе - это та история религий, которая дает фактический отчет обо всех основных мировых религиях. Это нарушение закона свободы - позволять родителям решать, какое религиозное образование должны получать их дети. Дети должны иметь право выбирать, хотят ли они быть членами определенной религиозной общины или нет. А это возможно только в том случае, если религиозное обучение не принадлежит ни к какому вероисповеданию.

Прискорбно, что правовое представление сочетается с религиозным обучением там, где оно неуместно, и, кроме того, оказывает заблуждающее влияние на правовые понятия. Правовое обучение должно проводиться специалистом, прошедшим юридическую под­готовку. Религия - это субъективное отношение, своего рода верование. Обучение пра­вам и обязанностям основано на объективном отношении к ближним. Если бы религия и право были одним и тем же, войны были бы невозможны.

Сочетание верований с правовыми понятиями является причиной того растворения религиозных понятий, сформулированных в истории, которое, в свою очередь, вызвало растворение правовых понятий. Тем самым такое сочетание оказалось фундаментальной психологической и педагогической ошибкой.

Используют ли люди хоть крупицу здравого смысла, который у них есть, когда они читают христианскую исповедь греха: «Я бедный, грешный человек» и т.д.; «чтобы быть достойным вечного проклятия»; «которого требует твоя праведность (!) и мои грехи заслужили» (!)? Задумывались ли они когда-нибудь над значением слова «вечность»? «Праведность» такого «бога» можно назвать сатанинской.

Теологи должны быть удивительно невежественны в том, что такое любовь, чтобы сделать бога таким чудовищем. Инквизиция была совершенно последовательна. Если у теологов есть такой бог, который так относится к человечеству и своему единственному сыну, то они могут мучить людей сколько угодно, лишь бы спасти их. Инквизиция вернулась бы, если церковь восстановила бы свою власть.

Чтобы иметь возможность продолжать идиотизировать людей, теологи настаивают на том, чтобы Ветхий Завет был соединен с Новым Заветом. Они прекрасно знают, что пока Ветхий Завет принимается как слово божье, он будет продолжать оказывать свое дезориентирующее влияние на необразованных. Для образованных эта мера оправдыва­ется тем, что Ветхий Завет есть обетование заклания сына божьего, а Новый Завет есть исполнение обетования! Варварские фикции - это условия гуманитарных понятий! Под­линная теологическая логика.

Неправда, что Христос произнес слова: «не противься злу». Это так далеко от истины, что именно черная ложа заставляет людей верить в это, что люди должны осознать даже при минимальном количестве здравого смысла. Напротив, «только борясь со злом, можно положить конец действию закона кармы». (Д.К.)

Теологи во все времена беспокоились о душах людей, о том, чтобы они «спасались». Они не знали, что душа человека - это его каузальная оболочка и что «спасение» озна­чает, что он становится сознательным в этой оболочке, обретает каузальную интуи­цию.

Моралисты очень беспокоятся о других людях, как ни странно, не о себе (в чем и заключается их извращение). Они не знают, что индивид имел все плохие качества и должен был обрести все хорошие в течение десятков тысяч воплощений. Конечно, прискорбно, что и гениям приходится хвастаться, считать себя важными, презирать «уличный сброд» и «всех прочих идиотов». Однако такие нежелательные качества от­носятся к болезням роста у гениев. В какой-нибудь последующей жизни они увидят, что подобное есть детская незрелость. Им нужно только поразмыслить над тем, что они, как специализированные 47-Я, должны завоевать еще 46 миров, прежде чем они «пройдут». Единственно прискорбная сторона этих ницшеанских сверхлюдей состоит в том, что они совершенно напрасно задерживаются на несколько воплощений. Впрочем, это их дело.

Сущностность есть нераздельное единство со всем. Если бы теологи имели хотя бы малую долю инстинкта к этому единству, они бы осознали, что теологические догмы должны быть сатанинскими измышлениями, плевелами, которые враг непременно сеет в весь посев. Две тысячи лет безумия должны были открыть им глаза. Пятидесяти миллионов жертв должно хватить. «По плодам их узнаете их». В долгосрочной перспек­тиве фальсифицировать историю невозможно.

«Лицемерие» - популярное слово, которым злоупотребляют так же часто, как и используют. Почти полное отсутствие психологического знания и понимания, которое является особой характеристикой экстравертных западных людей, делает невозможным понимание того, что лицемерие принимает различные формы и существует во многих степенях. Прежде всего надо различать видимое и действительное лицемерие, осознан­ное и неосознанное лицемерие. Индивид настолько лжец, настолько слеп к самому себе, настолько легко обманывает себя, что едва ли даже самая скрупулезная искренность способна увидеть основные мотивы, не говоря уже о всех мотивах, недоступных под­сознанию. Фанатичный борец за искренность - это не в последнюю очередь само- обманутый.

Некоторые формы лицемерия могут быть обусловлены положением и задачей, ком­плексами, трудностями в прояснении и объяснении, страхом, двусмысленностью той ситуации, в которой человек находится, желанием помочь и т.д.

«Для некритических масс явное благочестие является либо подлинным, либо прикры­тием для всякого рода низости. Толпа не способна понять, что теплая религиозность или идеалистическое отношение к жизни могут сочетаться с грубым эгоизмом и другими пороками».

Лицемерие может быть результатом постепенной «порчи идеализма», следствием бесконтрольной власти, которая постепенно падает во все возрастающее злоупотребле­ние властью. Нигде лицемерие не возникает так легко, как в позиции власти. Лицемерие почти неотделимо от власти. Сочетание бесконтрольной власти и идеалов вырождается в деспотизм, лицемерие и, наконец, цинизм.

Лицемерие часто является результатом невозможности сочетать непрактичные идеа­лы с реальностью, то, что нужно делать с тем, что можно сделать. Лицемерие может воз­никнуть в результате принятия старого принципа двойной истины, истины веры и исти­ны знания.

Установив власть как абсолютный принцип, орден иезуитов раскрыл свои истинные намерения, несмотря на все меры предосторожности, принятые против разоблачения.

Odium theologicum, теологическая ненависть, проявляется в стремлении теологов вну­шить людям страх неповиновения церкви. Эта ненависть - не очень хорошее доказатель­ство «христианской идеи любви на протяжении веков». В своем учении об аде и вечных наказаниях она нашла оружие, которым она заставляла непокорных подчиняться.

Фикция ада вызвала ужасные страдания с тревогой перед жизнью и страхом смерти. Большинство людей чувствовали себя осужденными и шли по жизни с ощущением, что «петля на шее». Только в середине XIX века общее сомнение в этой догме начало давать о себе знать. Как обычно, разуму пришлось вести безмерно тяжелую битву, которая не закончилась и сегодня. Типично циничное высказывание шведского архиепископа Анто­на Никласа Сундберга во время этой борьбы: «То, что говорит Экман в своей книге, может быть, конечно, и верно, но тем не менее нам нужен этот крестьянский ад, чтобы держать крестьян в узде».

«Религия порождает великую любовь к великой ненависти». «Религиозное благочес­тие, кажется, разрушает всякое нравственное здоровье и всякую утонченную человеч­ность». «Религия жаждет уничтожения других религий, а не ради реформирования общества или ради мира во всем мире, но потому, что такой поступок угоден собствен­ному ревнивому богу ... который, как полагается, приказывает уничтожение тех, кто поклоняется ему под другими именами».

Вся история религии доказывает, что религия своей нетерпимостью и фанатизмом усиливает ненависть у тех, кто находится на низшей эмоциональной стадии (стадии от­талкивания). Классическую формулировку этому пониманию дал Джонатан Свифт (1667-1745): «У нас достаточно религии, чтобы заставить нас ненавидеть, но недоста­точно, чтобы заставить нас любить друг друга».

Под «учением о любви» теологи подразумевают исключительно любовь бога к чело­вечеству и то, что человек, будучи непоправимо злым, не может любить. Но Христос знал, о чем говорил, когда говорил, что человек должен любить ближнего, как самого себя. Это чудовищно, что религиозная ненависть - худшая из всех ненавистей. И таким «религиозным» людям надо руководить другими!

«Национальные движения в других частях мира играют на древних религиозных представлениях против западного влияния. Религиозная деятельность в исламе и буд­дизме находит выражение и в миссии, которая, конечно, направлена против христиан­ства. Чтобы понять эту борьбу за власть, мы должны знать кое-что о мировых религиях в их своеобразии». И поэтому они представлены вместе с обычными искажениями, при­званными показать превосходство христианства во всех отношениях. Делают все воз­можное, чтобы подготовить новую религиозную войну.

Цитата взята из объявления доктора теологии и преподавателя христианства о цикле лекций по религии. Хорошо известно, в каком стиле идет подобное. Как будто христи­анский теолог умеет понимать дух буддизма. У буддизма никогда не было побочных целей. Это религия мира в отличие от ислама и христианства, взявшихся за меч. Если дело дойдет до религиозной войны, то буддисты не будут бороться за распространение
своего учения. «Священную войну» они доверяют двум еврейским сектам, христианству, проповедующему учение любви.

Христианство, которое, в отличие от учения и жизни Христа, сделало божество чем- то иным, чем принцип единства, тем самым ввело сатанизм в квазигностицизм. Этот сатанизм во всех исторических религиях создало мятежное низшее духовенство в Атлантиде. Чтобы получить власть над человечеством и сделать себя незаменимым, это священство изобрело понятие греха как преступления против божества, преступления, которое обременяло людей вечными последствиями, которые могло снять только священство.

Сатана - это то Я, которое не хочет иметь ничего общего с другими Я, которое исклю­чает все от себя. Ничто не должно посягать на абсолютное самоутверждение, абсолютное самовосхваление, абсолютную власть. Все, что противоположно Я, есть не-Я, которое должно повиноваться или быть уничтожено, которое не должно мыслить, чувствовать, говорить или делать ничего, кроме того, что предписывает Я.

Это принцип сатанизма в противоположность принципу божественности, которому нет противопоставления между Я и не-Я, но который переживает все как единство.

В мирах единства не господствует индивидуальное Я, но все способны применять без­личный Закон, который позволяет силам гармонично сотрудничать, взаимодействуя без трений.

Согласно планетарной иерархии, существует непогрешимое доказательство сатаниз­ма, и это разделение. Всякий раз, когда в каком-то отношении появляется разделение, сущностные (46) энергии больше не могут действовать. По словам этой эзотерической аксиоме выносится осуждение о разделении и сектантстве любого рода: теории, отор­ванные от реальности, заменили жизнь и жизненность. Взгляды совершенно неважны, если они не противодействуют жизни (имеют отталкивающий эффект), неважны также потому, что никакие существующие взгляды не согласуются с реальностью. Человечес­тво еще не смогло понять столько, сколько ему нужно, чтобы увидеть ошибки своих мировоззрений и жизневоззрений.

Сатанинский элемент морализма - это прививка греха и вины. Чувство вины делает человека нежизнеспособным. Именно прививкой вины теологи ломают «волю», спон­танность свободы даже у ребенка.

Сатанизм в христианстве:
1) грех как преступление против бесконечного существа, которое требует бесконеч­ного наказания в вечном аду;
2) божье требование искупления, божья неспособность простить без жертвы;
3) спасение при условии послушания церкви и слепой веры в непостижимые, неразум­ные, абсурдные догмы;
4) божье требование совершенства у несовершенных существ;
5) бог как гнев;
6) бог как карающая праведность.

Теологи удивляются многочисленности «врагов христианства». Церковь сама обрела этих врагов. Все те люди, которые в течение двух тысяч лет за свои взгляды под­вергались гонениям, пыткам и сожжению на костре, достаточно усвоили «христианскую идею любви на протяжении веков». Это то, чего никогда не ожидают преследователи: что все снова встретятся в других условиях, что тот, кого раньше обвиняли, теперь сидит на месте судьи.

Многое из того, с чем сегодня сталкиваются церкви, - это плохая жатва из плохого посева: из сатанинских деяний церкви, из ненависти церкви ко всему, что противоречит ее учению, из ее враждебности к закону свободы.

Французский писатель Франсуа Мориак говорит, что он понимает сомневающихся, но не ненавистников религии. Вероятно, это связано с его незнанием не только пере­воплощения, но и истинной истории церкви, а не ее систематически фальсифицирован­ной истории. То, чего эта церковь стоила и продолжает стоить человечеству в виде не­выразимых страданий, является более чем достаточным объяснением того, что нена­висть была встречена ненавистью. То, что абсурдные догмы теологии все еще могут быть приняты, как и фикции философии, является доказательством ненадежности человечес­кой рассудительности. Еще ошибки касательно законов жизни воспринимаются как грехи (= личные оскорбления) против личного существа. Когда же они увидят, что истин­ные (эзотерические) понятия как бога, так и Христа, суть единство, основанное на един­стве всей жизни, космическом едином сознании, в котором каждый индивид имеет неотъемлемую долю? Бог не может быть ненавистью, но «понятие праведности», состав­ленное теологами, является понятием ненависти, видят они это или нет. Тот, кто никогда не может простить и кто требует жертвоприношения ради того, чтобы простить, не знает, что такое единство.

Выражение «отречение от христианства» следует считать неудачным. Оно имеет отношение к освобождению от системы догм жизненного невежества, от учения, не имеющего ничего общего с тем учителем, у которого оно взяло свое название. Это не отречение, а скорее завоевание здравого смысла, того здравого смысла, который не при­нимает никакой другой религии, кроме религии мудрости и любви.

Та историческая форма религии, которая несправедливо ссылается на Христа, мало знает о его учении и в главном отрицает его сущность. Эту форму религии следует счи­тать созревшей для упразднения. Во всяком случае, церковь не имеет права на существо­вание. Она относится к эпохе варварства, зодиакальной эпохе Рыб.

Отношение к «церкви как к божественному авторитету» есть коренная ошибка католицизма. Ни одно человеческое учреждение не имеет никакого права против права индивида на его собственное представление о жизни. Пока индивид не станет 46-Я и сознательно не войдет в космическое единое сознание (хотя бы только в его низшую степень), он должен, если он хочет войти в единство с сохранением своей самоидентификации, отстаивать свое доверие к себе и самоопределение и свое право на них. Таков железный закон самореализации. И право на него называется законом свободы.

Требование исповеди есть нарушение закона свободы.

Католическая церковь, как и другие церкви, была очень озабочена тем, чтобы отцы, на авторитете которых она основывала свои догмы, выделялись как истинные святые, которыми они не были. Церковь отрицает, конечно, то, что Августин (354-420) учил, что «милосердие состоит в уничтожении всякой оппозиции». «Это доказательство божес­твенной любви - уничтожить того, кто не обратится». Таким образом, инквизиция могла ссылаться на высший авторитет церкви, утверждая, что она совершает акты высшего милосердия. Почему этот вопрос обходится молчанием в религиозном обучении в швед­ских школах? Боялись ли они, что некоторые ученики спросят, изменилось ли что-нибудь в протестантских церквях после реформации?

После уроков, преподанных нам в наше время, есть ли еще кто-нибудь сомневаю­щийся в том, что католическая церковь, если бы она когда-либо восстановила ту абсо­лютную власть, которой она обладала в средние века, колебалась бы удалить всех дис­сидентов? Возможно, они никого не сожгут на костре. Но есть и более простые методы, такие как газовые камеры. Человечество все еще находится на стадии варварства или близко к ней, как это показала та нация, которая считала себя передовым представителем культуры, науки и техники. И все же лидеры человечества выполняют поручения черной ложи.

Протестантские теологи были столь же нетерпимы, как и католические. Но в отличие от своих коллег-католиков они работали над тем, чтобы дать людям образование, во многом потому, что это образование было в то же время теологической подготовкой, так что все учителя были также священнослужителями, и «магистр гимназии» всегда мог рассчитывать на возможность получения пастората. Поле исследований расширялось почти незаметно. Когда наконец-то (около 1880 года) естествоиспытатели стали открыто выступать как противники теологического восприятия реальности, теологам было уже поздно останавливать развитие. Власть выскользнула у них из рук. От этой опасности папская власть всегда была начеку.

Добровольное обращение людей из одной религии в другую всегда казалось немысли­мым, если не сказать абсурдным, тем, кто оставался в оставленной вере. Но объяснение этому простое, как только вы овладеете главным ключом ко всем тайнам. Тот, кто в течение нескольких воплощений придерживался одной и той же религии, возможно, даже работал над относящейся к ней системой иллюзий и фикций и тем самым легко восстанавливал ее, чувствует непреодолимое влечение к ней, если он находит ее снова. Таким образом, когда в наше время происходит добровольное массовое обращение из протестантизма в католицизм, это в большинстве случаев связано с тем, что старые като­лики перевоплотились в протестантские народы. В исключительных случаях интеллек­туалы обнаруживают неоспоримое логическое превосходство католической церкви во многих отношениях, прежде всего в том, что она делает правящего папу более высоким авторитетом, чем непоколебимый, несостоятельный бумажный папа.

Формы религии, церкви, общины, учреждения оказывают разделяющее и раскалыва­ющее воздействие на человечество, которому следует реализовать вселенское братство. Поскольку секта включает своих членов, она исключает всех тех, кто к ней не присоеди­няется. То же самое можно сказать обо всех мировоззрениях и жизневоззрениях всякий раз, когда они перестают быть временными рабочими гипотезами и становятся формами веры (дог­мами), временными, потому что исследования «бесконечны» и постоянно добавляются такие новые факты, которые разрушают временные системы. Вся жизнь есть изменение, все подчинено закону изменения. Совсем другое дело, что у нас должна быть обзорная система, резюмирующая итоги исследований. Без системы мы подобны кораблям без руля в открытом море. Но всякий раз, когда система становится необходимой, не может быть заменена еще лучшей, и исследования, и развитие сознания прекращаются. Вопрос только в том, какая рабочая гипотеза дает наилучшие перспективы существования?

Гротескно, что индивид должен принадлежать к религиозной общине, чтобы считать­ся религиозным и также самим собой. Напротив, в таких случаях его истинная рели­гиозность может быть поставлена под сомнение, ибо она вовсе не состоит в принятии религиозной идиологии. Единственно истинная религия - это религия мудрости и любви, и она существовала во все времена.

Все эти христианские секты являются лучшим доказательством того, что они не поня­ли сути христианской религии. Они спорят о деталях, которые не просто несущественны, но даже вредны, вредны, потому что отвлекают внимание от жизни, от реализации. Только когда все эти несущественности устранены, остается само ядро: учение самого Христа. Оно проявляется не в точном переводе его слов, если такое вообще возможно, а в том значении, которое он имел в виду. Христос учил любви, единству жизни и братству всей жизни. Это больше, чем человечество еще может реализовать. И для этого не нужны ни храмы, ни священники.

В Европе существуют сотни протестантских сект. Каждая из них считает себя обла­дателем одной единственной истины.

Есть секты, которые считают здоровье и богатство, славу и репутацию признаками божьего благоволения. Они ничего не знают о перевоплощении и законе жатвы.

Есть секты, которые отрицают существование зла, существование материи и т.д.

Есть секты, которые утверждают, что человек, будучи божественным по своей сути, должен быть свободен от скорбей, болезней, бедности и т.д.

Жизнь опровергает все их утверждения. Если бы они обладали здравым смыслом, они не принимали бы подобное, которое идет вразрез с тем, что реальность открывает тем, кто осмеливаются видеть и мыслить сами.

Будда призывал своих учеников пользоваться здравым смыслом и не принимать ни­чего, что противоречит собственному жизненному опыту, что бы ни думали и ни говори­ли другие. Если бы человечество последовало этому мудрому совету, то оно было бы избавлено от многих страданий и не могло бы стать настолько дезориентированным в реальности. Используя здравый смысл и требуя фактов для всего, мы могли бы устранить 99 процентов всех существующих взглядов.

В наши дни эзотерики не вступают ни в какие общества или общины, ибо такие орга­низации совершенно не способны реализовать идею вселенского братства на практике, даже если она есть в их программе. Каждое общество имеет свое устоявшееся мировоз­зрение или жизневоззрение, к которому члены должны присоединиться, чтобы не возникло споров. Эзотерик, конечно, имеет свою собственное восприятие существова­ния, но он хочет помочь всем там, где они находятся, не стремясь влиять на кого-либо своими собственными взглядами. У каждого есть свои проблемы на своем уровне, и эзотерик должен войти в этот уровень, чтобы уметь помочь ему.

Находясь в настоящее время в безвыходном положении, церковь вынуждена была уступить теологам некоторые права, которых они не имели ранее. Таким образом, каж­дый теолог может проповедовать любую точку зрения, если только цель состоит в защи­те теологии и церкви. Должно быть совершенно очевидно, что это двурушничество и как таковое нечестно. Церковь установила официальный символ веры. И отдельные теологи не имеют никакого права проповедовать что-либо противоречащее ему. Если они все же это делают, то они безответственны и должны быть охарактеризованы как софисты, иезуитские казуисты, сторонники «двойной бухгалтерии».

Это всеобщее беззаконие приводит к тому, что мы находим теологов всех мастей, от крайне правых, которые защищают все абсурды, до крайне левых, которые мямлят даже о самых главных догмах: теории спасения и фикции бога. Насколько далеко можно про­двинуть эту двусмысленность, показывает следующий факт. Преподобный Самуэл Фрис, доктор теологии, объяснил молодому человеку, который учился на священника и все еще испытывал некоторые сомнения совести, что священник определенно может быть атеистом. Будучи священником, он является государственным чиновником, кото­рый должен проповедовать догмы установленного вероучения. Его личное мнение есть его личное дело. Это неизбежно, пока сохранятся воюющие с разумом догмы!

У этого есть последствия. Теология становится неприступной, поскольку все взгляды представлены и могут быть защищены. Теологи могут лгать сколько угодно безнака­занно, потому что им не нужно иметь в виду то, что они говорят. На какую бы догму человек ни нападал, какой-нибудь теолог всегда поднимется, чтобы отрицать силу этой догмы. На простом языке это мошенничество в чистом виде. Но это еще не все. Если некоторых староверов пугает это «современная теология», то их успокаивают теологи тем, что «церковь твердо стоит в своем вероучении». Та же самая нечестность! Это можно назвать теологической истиной, вполне согласующейся со всем остальным фик­ционализмом!

Безответственность также включает в себя то, как теологи всегда умывают руки, сни­мают с себя всякую ответственность за проявления христианского варварства, за непо­правимый провал. Но они не должны этого делать. Они ответственны за неудачи.

Они не могут считать в свою пользу достоинства, если таковые имеются, и отвергать неудачи.

Цель религий состояла в том, чтобы заставлять людей, различными способами в связи с их взглядами и пониманием жизни, размышлять над идеей загробной жизни и смыслом жизни, а затем теологи догматизировали и абсолютизировали эти примитивные попытки объяснения жизни и этими теориями ставили препятствия на пути исследования реаль­ности и жизни. Как только гипотеза превращается в догму, она становится препятствием к бесконечному развитию. Теологии стали величайшим препятствием на пути развития. Далее следуют догматизированные гипотезы и научные теории. Но только эзотерик осознает, насколько абсолютно несостоятельны теории теологии, философии и науки.

Церковь состоит из людей. И ни один человек никогда не имеет права устанавливать, какими должны быть законы жизни. Любое посягательство церкви на чье-либо осозна­ние своего права является нарушением этого права. Права церкви - это самоуправство. Планетарная иерархия излагает это недвусмысленно: «Мы далеки от мысли создать новую иерархию для будущего угнетения находящегося под властью духовенства мира».

Христианство и культура имеют мало общего. То, что мы называем культурой, по большей части является наследием античности, греческой и римской культуры. Изуче­ние латинских и греческих авторов, а также римского права заложило основы, которые и сегодня являются образцовыми. Именно эти язычники были нашими образцами в боль­шинстве сфер культуры.

Именно от языческой древности мы получили большинство разумных идей в нашем наследии идей. От христианства мы имеем свои суеверия. Христианская «культура» все­гда была варварской.

Если вы указываете на злодеяния церкви в прошлые времена, вы постоянно получаете ответ: «Это было давно. В наши дни церковь ведь не одобряет подобного». Такой ответ свидетельствует о незнании различных стадий развития людей. Для тех, кто находится на стадии цивилизации, религия - это религия ненависти, сколько бы они ни пропо­ведовали о любви, чего они не делали до тех пор, пока великие гуманисты (индивиды на стадии гуманности) не указали на любовь как на суть религии. Священники же пытались отрицать призыв Христа любить, говоря, что речь идет о божьей любви, а не о челове­ческой, ибо люди не могут любить. Несомненно, ненависть царит на стадии цивилизации и в низших областях эмоционального мира. Но призыв Христа ясен, и только иезуитская казуистика может отрицать его. То, что церковь никогда не восстановит свою власть, - как такой развязки не жаждать? Церковь никогда не доходила до стадии культуры и не может этого сделать на нынешней общей стадии развития человечества. Священники также не поднялись выше общего уровня. Как они могли? Теология не поднимает их на более высокий уровень. Для этого потребовалось бы нечто отличное от латыни, гречес­кого, еврейского, догматики, церковной истории и экзегетики. Такое изучение наполняет их всеми заблуждениями старого незнания реальности и жизни.

Утверждение, что церковь в наше время стала терпимой и поддерживает принцип толерантности, вполне согласуется со всеми остальными провозглашениями невежества в нашу субъективистскую эпоху, в которую все субъективизируется, индивидуальный произвол суверенен и все высказываются обо всем, не утруждаясь выяснением фактов. Церковь не стала терпимой. Из-за потери политической власти она была вынуждена вре­менно скрывать свою нетерпимость.

Теологи не могут оправдать злодеяния церкви за все время ее пребывания у власти тем, что церковь в наши дни смотрит на этот вопрос иначе. Церковь никогда не допустит существования какой-либо другой религии, если она сможет этому помешать. Везде, где церковь обладала достаточной властью, она запрещала свободу мысли и преследовала ее выражения. Эта тенденция неискоренима и вновь провозглашена в теологических спорах современности. Так, христианский корреспондент пишет редактору газеты, что «убеж­денность исключает терпимость». Тем самым они упраздняют право, доставшееся чело­вечеству самой дорогой ценой. Все, что пытается отнять у человека это фундаментальное условие развития сознания, есть сатанизм. Нетерпимость находится в самом принципе теологии, подобно тому как odium theologicum (теологическая ненависть) неотделим от теологии. Она никогда не видела и не может видеть, что эта теология идет вразрез с сутью любви.

Какого рода мнения мы придерживаемся, зависит от нашего жизненного понимания. То учение, которое делает возможной терпимую жизнь вместе с другими людьми, устра­няет трение, устанавливает «мир на земле», вселенское братство, независимое от того, какое мировоззрение и жизневоззрение имеют люди в остальном, это учение является един­ственно верным.

Теологи в наше время могут быть сколько угодно «либеральными». В этом случае они обусловлены временем или индивидуальным уровнем культуры. Церковь нетерпима по своей сути и всегда покажет это, когда вновь обретет власть. Ненависть правит, пока человечество находится на стадии ненависти (стадии отталкивающих эмоций). Мы спра­шиваем себя, сколько времени пройдет, прежде чем психология религии осознает это. Когда же она поймет, что нетерпимость есть проявление ненависти, что все есть ненависть, что не есть любовь?

Те, кто говорит о жестокостях церкви как о делах невозвратного прошлого, не знают, что церковь - исключительное явление и как таковая принадлежит к стадии ненависти. Церковь в любой момент может снова впасть в варварство. Ей нужна только достаточная власть. Понятно, что некоторые теологи, достигшие стадий мистика и гуманиста, счита­ют такое утверждение непостижимым и борются с ним с негодованием. Но пока церковь не станет вселенской, достигнув высшей эмоциональной стадии, возможно возвращение к варварству. Таково мнение планетарной иерархии, и она знает, о чем говорит. Это, несомненно, будет еще одной причиной для теологов отвергнуть эзотерику.

В настоящее время в церкви проявляются различные тенденции. Многие теологи хотят примирить религию и науку и отбросить из учения все, что не согласуется с основными фактами науки.

Другие теологи стремятся устранить все разумное, что так или иначе дало о себе знать. Библия, будучи чистым, неподдельным словом божьим, должна быть единствен­ным авторитетом. То, что не сказано в слове божьем, не является божественным, и то, что не сказано в Новом Завете, не является христианским. При этом они, как обычно, действуют произвольно. Намеки на предсуществование и закон посева и жатвы обходят молчанием. Вера в бессмертие, встречающаяся во всех религиях, кроме иудаизма, объявляется неисторической, «небиблейской», результатом пагубного влияния невежес­твенного язычника Платона. Считают, что душа уничтожается вместе с телом в полном согласии с воззрением грубейшего «материализма». В судный день бог позволит свер­шиться величайшему из всех чудес. Он заново создаст тела и души, чтобы осудить тех, кто не верил в церковь. Некоторые теологи считают, что воскреснут не все, а только те, кто верил в учение церкви о спасении через заклание на Голгофе. Некоторые про­тестантские прелаты хотят вернуться к папе римскому. Почти каждый священник фор­мирует свое собственное мнение, что, конечно, является шагом вперед. Некоторые объявляют старые символы веры неотъемлемыми историческими документами, которые должны быть сохранены и внушены. Другие справедливо желают радикального разрыва с ними. Произвол распространился и в церкви, что выгодно для личной честности.

В качестве последнего окопа некоторые теологи спасают себя, утверждая, что «хрис­тианство содержит ядро истины». Нет, не «ядро», а некая идея реальности в неважном, редко существенном контексте.

Все средства хороши, если только церковь может быть спасена.

Атеисты, вообще говоря, так же твердо верят в свои догмы, как и теологи. Они высказываются о вещах, которые они не исследовали со всех сторон. Характерным было заявление служащего, отвечавшего на вопрос, есть ли в библиотеке института рабочего движения для публичных лекций религиозная литература: «Нет, мы, ученые, вольно­думцы». Также объяснения, которые дают более образованные атеисты, простейшего рода. Вы удивляетесь, что профессора довольствуются такими поверхностными вывода­ми. Они не осознают, что единственно обоснованная позиция заключается в рассмотре­нии соответствующих проблем за пределами человеческой рассудительности. Будда говорил правду, говоря: «Существует ли один бог, или множество богов, или вообще нет бога, по этому вопросу люди всегда будут спорить. Человеческий разум не может на него ответить». Кажется, что слово «всегда», употребленное Буддой, все еще остается в силе, потому что даже спустя 2600 лет люди не в состоянии осознать свою собственную ограниченность. Но эмоциональное мышление не может этого сделать.

Во главе с Ингемаром Гедениусом в Уппсале и Гербертом Тингстеном в газете «Дагенс Нюхетер» шведские атеисты вели ожесточенную борьбу против христианства (церкви). Это могла бы быть информационная кампания, как таковая очень нужная, если бы она не была так эмоционально заряжена и таким образом извращена. Ужасающая бесчеловечность церкви в прошлые времена могла быть оставлена без внимания. Возра­жение, выдвигаемое сегодня эзотериком не только против церкви, но и против христи­анства, состоит в том, что оно провозглашает первейшим отцом церкви (Августина) отца нетерпимости: «Уничтожьте всякое сопротивление! Убейте того, кто не обратится!» Оно проповедует ложь, учения, которые идут вразрез с реальностью и жизнью. Оно исказило учение Христа до неузнаваемости.

Церковь виновата во всеобщем беззаконии. Если правовое представление основано на несостоятельных догмах, а не на суждениях здравого смысла, это рано или поздно на эмоциональной стадии приведет к путанице правовых понятий, к правовому хаосу как необходимому следствию.

Многие, потерявшие «веру» в теологию, верят в философию и науку. Но все больше таких людей становятся скептиками, обнаружив, что философия - это фикционализм, а наука состоит из более или менее произвольных предположений («гипотез»). Почему они не исследуют, является ли гилозоика состоятельной?

Геология все еще удовлетворяет определенную потребность. Иначе она вряд ли бы существовала. Допустим, что эту эмоциональную потребность питает сама теология. Но это тем не менее реальная потребность на стадии цивилизации. Это только вопрос вре­мени, когда догматизм также и в религии потеряет свое значение. Когда это произойдет, многие причины раздражения и трения отпадут, и религия будет в лучшем положении, чтобы заменить отталкивание привлечением, во всяком случае, чтобы вызвать большее уважение к ее посланию «доброй воли» (как условия счастливой общественной жизни).

Когда человечество будет обучено простейшим фактам о реальности и жизни, тео­логическое жизненное невежество («божественная наука») будет заменено эзотеричес­ким знанием смысла и цели существования, эволюции через природные царства, законов жизни и планетарной иерархии. Это позволит людям обрести здравый смысл или то, чему Будда учил своих учеников прежде всего.

Два высказывания 43-Я, тогдашнего главы третьего отдела планетарной иерархии:

«Однажды освобожденные от оков и избавленные от мертвого груза догматических толкований, личных имен, антропоморфных концепций и наемных священников, фун­даментальные учения всех религий окажутся идентичными в своем эзотерическом значе­нии. ... Мир вообще и христианский мир в особенности, оставленные на две тысячи лет режиму личного Бога, а также его политические и социальные системы, основанные на этой идее, теперь оказались несостоятельными».

«Чтобы быть правдой, религия и философия должны предложить решение каждой проблемы. То, что мир находится в таком плохом моральном состоянии, является не­оспоримым доказательством того, что ни одна из его религий и философий, принад­лежащих цивилизованным расам в меньшей степени, чем любая другая, никогда не обладала истиной».

Следующее высказал тот индивид, который когда-то был Пифагором, а теперь явля­ется 44-Я во втором отделе планетарной иерархии:

«И теперь, допустив некоторые бедствия, которые естественны и не могут быть из­бегнуты, но так малочисленны, что Я призываю всех метафизиков Запада назвать их злом или проследить их непосредственно до независимой причины, Я укажу величайшую, главную причину почти двух третей бедствий, которые преследуют человечество с тех пор, как эта причина стала властью. Это религия, в какой бы то ни было форме и в какой бы то ни было нации. Это жреческая каста, священство и церкви; именно в этих иллю­зиях, которые человек считает священными, ему приходится искать источник того мно­жества бедствий, которое является великим проклятием человечества и которое почти подавляет человечество».

Все мыслеформы (религии и т.д.) становятся роковыми, если форма становится существенной. Они возникли, чтобы помочь человечеству при определенных условиях и обстоятельствах, и подразумевали шаги вперед. Но когда мыслеформы выполнили свою функцию и послужили развитию сознания в известном отношении, они вместо этого превращаются в помехи, если их не заменяют более целесообразные. Такова судьба всех религий, вероучений и т.д.

Конечно, нацизм и большевизм совершали преступления. Но существенное различие между этими идиологиями и теологией состояло и состоит в том, что они никогда не претендовали на то, чтобы быть представителями и проповедниками любви, никогда не претендовали на то, чтобы знать волю бога.

Тот, кто верит, что эпоха религиозных войн закончилась, может легко избавиться от этого заблуждения. Планетарная иерархия предвидит, что если не произойдет радикаль­ного обращения к идеалам гуманизма, чтобы люди на стадии культуры и гуманизма смогли воплотиться, а не только индивиды на стадии варварства, то разразится религи­озная война, которая по зверству превзойдет все, что человечество пережило до сих пор.

Человечество живет в эмоциональном и ментальном хаосе. В этом мы должны винить самих себя. Мы прожили десятки тысяч жизней и, должно быть, внесли свой вклад в идиотизацию. Нам давно пора внести свой вклад в то, чтобы помочь людям найти путь.